Вениамином Сергеевичем, – сказал Пыркин. – Я не люблю, когда по фамилии называют старших, словно алкоголика какого-то.
– А здесь много людей? – спросил Егор.
– Есть люди, – ответил Пыркин.
– А вас с милицией искали, – почему-то повторила Люська. – Овчарку приводили.
– Слышал, слышал! – сказал Пыркин. По мере приближения к реке он становился трезвее и собраннее. – К сожалению, у меня сманили Жулика. Это была очень нужная собачка. В экспедиции никогда без Жулика не ходил. Жулик нелюдей чует.
– Кого?
– Увидишь, – сказал Пыркин. – Без них не обойдешься. Из-за них, скажу тебе, кроме меня, никто из наших в экспедицию не ходит.
Дорога нырнула вниз, прорезая обрыв к реке, но они пошли стороной, по голому крутому склону.
– Они поджидают у бывшего эскалатора, – сказал Пыркин. – Там и сидят.
– Объясните нам, кто такие и почему сидят, – попросил Егор.
– Некогда. Постараемся их обойти.
Он вынул из кармана бутылку, держа ее за горлышко как гранату.
– А нам что делать? – спросила Люська.
– Вам меня слушаться. Когда скажу бежать – бегите. Главное – прорваться к Москве-реке. Но если мы пройдем на цыпочках, может, обойдется.
Они спустились ниже, и тут, как назло, Люська раскашлялась.
– Молчи! – зашипел Пыркин. – Ты нас всех погубишь.
По закону подлости Люська просто заходилась в кашле.
– И зачем только я вас с собой взял! – воскликнул Пыркин.
За сухим одиноким деревом пробежала тень. Замерла, исчезла. Но Егор почувствовал, как тень смотрела на него.
– Все, – сказал Пыркин обреченно. – Нас обнаружили.
– Это фашисты? – спросила Люська, переведя дух.
– Это нелюди, – ответил Пыркин. – Хуже сионистов проклятых.
Такие слова в устах учителя, даже спившегося учителя, звучали необычно.
– Эх, Жулика нет. – Пыркин пошел вниз, размахивая бутылкой. – Держитесь ко мне ближе. Сейчас будем совершать бросок.
Они перевалили через незаметный пригорок, и перед ними открылась река. Слева она широкой серой лентой обходила стадион в Лужниках, справа был Метромост. У первой опоры Метромоста стояла голубая бытовка, оставленная рабочими.
– Хижину «Последний приют земледельца» видите? – Пыркин показал на бытовку. – Вот до нее нам и надо добежать. Это только кажется, что до нее недалеко, – бросок может растянуться на всю оставшуюся жизнь.
Пыркин кинулся вниз к реке, размахивая оранжевой рукой, мелькая черными пятками и подвывая, как обиженный щенок.
Это было похоже на детскую игру в войну.
Егор несся следом, думая только о том, чтобы удержаться, не потерять равновесия и не покатиться кубарем под откос. Рядом бежала Люська. И вдруг этот полет прервался. Егор врезался в Люську, крепко схватил ее, чтобы обоим не свалиться дальше. Пыркин сидел на земле, поджав босые ноги и размахивая бутылкой.
– Долой! – кричал он. – Уничтожу, исчадия ада!
Призраки подкарауливали людей здесь,