де Монтеспан, предпочитающая имя «Атенаис», заимствованное ей из какого-то романа, уже несколько лет является официальной фавориткой Людовика, не желающей уступать своё место кому-то другому. Ей принадлежит северное крыло дворца, спроектированное специально для неё. Казалось бы это и все её бесчисленные наряды и украшения, должны были удовлетворить её потребности и утихомирить страхи. Но Атенаис де Монтеспан решила пойти дальше, обезопасив себя от более молодых соперниц.
Разрушив связь короля с Луизой (да, памятник оказался надёжнее самого обещания любить), она завладела мыслями и чувствами короля полностью. О ней ходили скверные слухи и приворотных зельях и ядах. Хочу надеяться, что они беспочвенные, но статистика смертей и безумное влечение короля к этой женщине говорят об обратном.
В зоне риска находится типаж самой Атенаис: светлые волосы, выразительные черты лица и острый язык. Я подхожу только под первые два, но даже этого хватает, чтобы вызвать липкие ручейки по моей спине.
– Атенаис, дорогая! – моя мать появляется как раз вовремя, чтобы избавить меня от необходимости говорить с фавориткой короля. – Не нужно расточать Ваше бесценное внимание на мою дочь, выберите себе достойного соперника.
Моя бесстрашная мать просто поражает меня своей уверенностью. Вот кто точно может дать отпор этой отравительнице.
Впрочем, Атенаис ничуть не смущается, она даже улыбается моей матери, начиная щебетать остроты, рассказывая последние сплетни о том, кто находится в опале, а кто на пике. Её стараниями, разумеется. Но об этом де Монтеспан умалчивает, как бы намекая Шарлотте на то, кто на самом деле вершит здесь судьбы.
Но мою маму не запугать подобными рассказами, она отвечает ей в той же манере, так дерзко, что даже я начинаю беспокоиться за её благополучие.
– Вам не стоит напоминать мне о моём месте, – произносит Шарлотта с издевкой, – важнее, чтобы Вы не забывали о своём.
Теперь хладнокровие изменяет Атенаис, но лишь на мгновение. Я вижу, как уголок её губ дрогнул, но только затем, чтобы вновь расплыться в очаровательнейшей из своих улыбок.
– Луи! – выдыхает она.
Кажется под этим напором любовных чар пали ещё несколько окружавших нас графов и герцогов, столько убийственной нежности вложено в одно это слово.
Король не столько красив, сколько величественен и грациозен. Он останавливается рядом с нами и я не сразу спохватываюсь, излишне долго его разглядывая. Когда же наконец склоняюсь в реверансе, он не сразу разрешает нам поднять головы, видимо рассматривая глубину моего декольте.
Мне даже не нужно смотреть на фаворитку короля, она опаляет меня жаром ненависти, оставляя ожоги.
– Ваша дочь бриллиант, герцогиня, – произносит король, немного подумав.
– Благодарю Вас, Ваше Величество. – мама поднимается из реверанса и король касается моей руки, позволяя взглянуть на него.
– Я помню Вас, Клеменс, но ещё никогда прежде Вы не сияли так ярко.
Я