большого зала, являющегося основным помещением гостиницы, были покрыты треснувшими панелями, напоминая тем самым стены старого парусника. В глубине виднелся прилавок, а слева от него – огромный прокопченный камин. В стороне от последнего находилась дверь, ведущая на кухню.
Вдоль столов стояли десятки свечей в канделябрах. Самым приятным моментом этого места был именно свет. В отличие от других гостиниц, разбросанных по всему Порт-Ройалу, освещение было преимуществом заведения Бартоломеу.
Парень увидел, как он снует среди столов, нося туда-сюда тарелки и бокалы. Он ожидал увидеть также и свою мать, но ее нигде не было видно. Обычно именно Энни была занята обслуживанием клиентов.
Джонни отступил назад и поднял взгляд на единственное окно на верхнем этаже. Створки были закрыты. Но он хорошо помнил, что оставлял их открытыми.
« Возможно, она вошла туда и закрыла их, – подумал он. Но тут же в голову ему ворвался пронзительный голосок: – А если с ней что-то случилось? Этот отвратительный кашель не дает ей покоя. Он с каждым днем только ухудшается».
Некое болезненное жжение обожгло ему живот. Будто какая-то крыса загорелась, ворвалась внутрь и начала его грызть.
Он с головокружительной скоростью бросился в переулок, ведущий к заднему входу гостиницы, распахнул дверь и помчался по лестнице. Гул снизу стал тише, более приглушенный. Ему казалось, что он бежит по тоннелю внутри горы. Некая галерея, в глубине которой горел огонек на золотых зубах пирата.
– Мама? – позвал он, стуча в дверь их квартиры. Ответа не последовало. – Мама, это я! Я уже пришел!
Комната была погружена в полную темноту. Из глубины квартиры доносился удушающий запах пота, смешанный с чем-то, похожим на запах ржавого железа.
Наконец, он понял, что это за запах.
Кровь.
Охваченный паникой, он начал судорожно искать масляную лампу на тумбочке около входа. При второй попытке он нашел ее, наощупь шаря по поверхности мебели. Когда его пальцы нащупали огниво, он зажег его. Лампа вспыхнула бледным огоньком, и язычок пламени начал двигаться вдоль пола, пока не достиг подножья кровати. И тогда Джонни заметил на ней нечто. Едва уловимое движение. Кто-то двигался в темноте.
В тот же миг раздался вздох, а за ним последовал кашель.
Этого хватило, чтобы сомнения Джонни превратились в уверенность.
Энни лежала на кровати, ее темные длинные волосы растрепанными разметались по подушке. Они напоминали тушку осьминога, которого выбросило на берег. Джонни приблизился к ней и приподнял ей осторожно веки. Лицо ее было бледным, покрытым потом. В уголках рта виднелись красные пятна. По щеке бежала струйка крови, падая на подушку и образовывая кровавое пятно.
– Джонни, это ты? – спросила она голосом, который был скорее похож на шепот. Грудь ее тяжело вздымалась в нерегулярном ритме.
– Да, – ответил он.
– Я ничего не вижу. У меня на глазах словно пелена.
Парень оторопело смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.