после завершения шабашного периода жизни. Оно получило новое развитие, когда мы с женой перешли к оседлому образу существования и стали классическими дачниками. Как говорила моя жена, первыми сооружением на даче должен быть сортир и душ, а затем уже собственно дом. Этот принцип я реализовал, правда, все три объекта появились почти одновременно. Поскольку после завершения строительства оказалось, что потребность в новых сортирах исчезла, то я плавно перешёл от их возведения к их обслуживанию. Т.е. сменил профессию сортирного строителя на профессию ассенизатора. При появлении внучек, помимо ухода за нашим «взрослым» сортиром мне пришлось заняться и результатом их жизнедеятельности. За что получил прозвище какашки-писи-воз-сказочник.
В тот памятный год сортир был построен в Восточной Сибири. В месте одной из многочисленных комсомольских строек советского периода – железной дороги между двумя крупными городами Восточной и Южной Сибири. Почему я не указываю точных координат места, я писал ранее. Хотя в своё время строительство этой дороги гремело на всю страну, комсомол имел к этому сравнительно малое отношение. Строили дорогу в основном заключённые, многочисленные лагеря которых в то время расположились по обе стороны от рельсов. Кроме этого, среди строителей было достаточно много деклассированных элементов, которым в родных местах грозила тюрьма, и единственным спасением было согласиться на весь предполагаемый срок ехать по «комсомольской путевке» на «ударную всесоюзную и т.д.» Что же тут говорить о качестве строительства. Зато нам, шабашникам, плохое качество строительства было и хлебом, и маслом сверху, а при удачном закрытии нарядов на хорошем объекте, приличным куском колбасы. Вот тогда мы с другом приехали за неделю до заезда всего коллектива и занялись привычным делом. Уложились в срок, даже ещё день в запасе оставался. Как известно, завершающим этапом строительства любого объекта было его испытание. Конструктор моста должен был стоять под своим детищем, когда по тому гонят огромные самосвалы, гружённые песком. Я же испытывал сортир путём его прямого использования. Погода стояла чудесная, птички пели, сортир ещё благоухал свежим деревом – уходить не хотелось. В те годы понятия туалетной бумаги в быту советского человека не существовало. Туалетная бумага – это любовно нарезанные листки газеты, нанизанные на гвоздь. У пижонов – бумажные салфетки. У нас же ни газет, ни салфеток не было. В школе, где мы тогда квартировали, в избытке был лишь один вид печатных изданий – журнал «Турист». Использовать его без специальной подготовки – всё равно, что применять мелкую наждачную бумагу. Жаль, что Гаргантюа не пробовал! Итак, прежде чем…, ну, в общем, применить по назначению, страницу надо было долго и тщательно мять. Вот почему, а не только по причине хорошей погоды, я задержался с процессом испытаний. Зависнув над очком и выдрав страницу, я собрался начать её готовить к использованию. Но тут в глаза бросилось