чуть выше среднего роста, в классическом монашеском одеянии, с замедленными движениями и строгим выражением лица. Вера, наоборот, чуть больше полутора метров ростом, круглолицая, шустрая и донельзя говорливая. Наша избушка была в сотне метров от их жилища, которое производило жуткое впечатление сооружения, которое вот-вот развалится. Стены со всех сторон были подпёрты брёвнышками, крыша латаная-перелатаная. Все хозяйственные постройки, небольшой дворик и многочисленные переходы были под одной крышей. Выглядело это жутковато, но невероятно живописно. Охотники нам рассказали, что избушка Харитины и Веры так выглядит уже последние лет двадцать. Сёстры вели огород, держали корову, телёнка и кур. Было также несколько ульев. Собственно, больше им ничего и не надо было. Внутри изба выглядела гораздо приличней, чем снаружи, но была полна клопов и туда заходить без надобности мы избегали. Каждое утро Вера начинала шастать вблизи нашей избушки, нетерпеливо ожидая, когда мы проснёмся. Стоило только кому-нибудь из нас выйти, как она шустро ныряла сквозь изгородь и, держа в руках гостинец, тут же усаживалась на крыльцо. Против гостинца мы никогда не возражали, будь то кусочек свежего масла на капустном листе или горка домашнего творога. Эти гостинцы приятно разнообразили наше и так достаточно богатое меню. Вера устраивалась поудобнее и начинала трещать как сорока. Болтала, перескакивая с пятого на десятое, где правда, где вымысел – не поймёшь. От Веры мы узнали, что знаменитые Лыковы (сибирские отшельники-староверы, о которых журналист Василий Песков опубликовал в свое время в «Комсомольской правде» серию репортажей, имевших большой резонанс) были им родня; что Лыковых тут многие знали и что Песков, судя по её словам, мягко говоря, приукрасил действительность. «В тайге, – говорила Вера, – немало таких, ушедших от мира. Охотники их знают и помогают понемногу». Избавиться от говорливой Веры можно было двумя способами. Первый – предложить помочь. Для меня всегда находилась работа: то дрова поколоть, то жердину в лесу вырубить, то забор поправить. Но был ещё второй, менее хлопотный способ. Стоило нам закурить, причём, не только мне, но и жене, как Вера неодобрительно хмыкала, говорила свою излюбленную фразу:
– Будешь курить зелье окаянное, аккурат в геенну огненную угодишь! Одно спасение – удалиться в пустынь аки орёл крылатый!
После это она вспоминала о делах и исчезала.
В этом месте долина раздавалась вширь. По течению Реки от берега до скал тянулся луг, с пару километров в длину и почти с полкилометра в ширину. Здесь был сенокос наших друзей и здесь же они оставляли немого сена для старушек. Луг упирался в небольшой грибной перелесок, который выходил на берег бурного притока. Перейти его вброд с шестом мне было нетрудно, даже с женой на плечах. А если идти вверх по притоку, то в четырёх километрах от устья можно было попасть в фантастической красоты каньон. Вода прорывалась через