на берегу:
– Христос воскресе!… – Дрожащим голосом просипел еле удерживающийся против течения, стоящий по шею, Евмений. Стоящие на берегу переглянулись и хором ответили, как положено православным:
– Воистину воскресе!… – Вот тут монашек был уже не в состоянии удержаться и увлекаемый потоком воды…
***
И вот, друг мой ситный, что ты думаешь? Засыпал я с мыслями богоугодными, а проснулся…
– Ну проснулся же…
– Слава Богу! И вот мне кажется, что дали мне и перину теплую, и на стог то сена ее положили, и лежу я наслаждаюсь, и тепло мне стало до того, что и просыпаться не хочется. Яства вокруг, благополучие, все желанное и бесплатное. И вдруг ураган, яки взрыв, гром такой, будто война началась, я вскочил, но еще глаз не продрал, а уже на ногах оказался, не удержался и плюхнулся на четвереньки. Открываю еееле-еле и вижу перед собой, сначала, расплывчато, а затем, очень даже ясно, огромную башку – думал медведь вылянивший, смотрит и так пасть раскрыл огроменную и «ррргав»… И тут я понял, что попал в западню, враги окружили, погибель моя пришла, а я к ней и не готов, и ну бежать, куда глаза глядят!
А поскольку смотрели они в никуда, пробежал я по разожженному костру, снес котелок с кипятком, и направился к реке, надеясь, что там спасение. Бежал я, как положено святому по волнам, и как положено грешнику, на средине от этого перепугался, сюда же запахи вкусного, а я сутки не росинки маковой во рту не держал – поддался, еще чего-то, короче утоп, правда по шею, всего-то. Стою, самыми носочками касаясь дна и смотрю на берег, на котором здоровенный мужлан с колокольню и толи медведь, толи конь с головой пса рядышком с ним. Чего только не передумал. Даже мысль меня ударила больно, мол, это они хотели меня, сначала, сварить, а потом съесть, но вспомнил, что котелок то маленький, да и хотели бы что-то сделать, давно бы уже по мешкам распихан был разделанный и освежеванный по всем правилам.
Стою, вот так, а дышать уже трудно, вода с воздухом попадает, ну так и хочется развязки, причем хорошей и вкусной. Ну и говорю им, как православным – а как еще определить, какого рода-племени:
– Христос воскресе!… – И тут они меня совсем добили, от чего я и сил и сознания лишился:
– Воистину воскресе!
– Как это? Наверное, отче, ты перепутал, там же собака…
– Не перепутал, Ионушка, никак ни можно этого! Собака эта громче человека, так и грохнула: Христос воскресе!
– А ты?
– А что я… Как утлое суденышко без руля и ветрил по течению то и поплыл. Не далеко, правда, успели они подхватить и на берег вынести. В общем, пришел я в себя там же, где морду собаки впервые увидел, связанный по рукам и ногам. Прихожу в себя и понимаю, что обездвижен. Вот тут то уже очевидно стало – убьют и съедят! И это то в самом сердце Матушки Руси, в цивилизованный то век, уже Юра, свет, Гагарин в космос слетал, и даже вернулся, а мне вот здесь суждено сгинуть ни