князя Паскевича государь, – что если Черное море будет под контролем союзного флота, нам придётся ограничиться только захватом Варны?
– Нет, ваше величество, – ответил князь Паскевич. – По закреплению в Варне мы можем начать боевые действия на азиатской границе с Турцией, предварительно оказав вашему наместнику на Кавказе князю Воронцову помощь по увеличению численного состава войск, входящих в состав Закавказского корпуса и, таким образом, угрожать их крепостям Карсу и Ардагану…
Николай I слегка задумался. По выражению его лица трудно было понять, с чем он согласен, а с чем нет.
– Ну, хорошо, Иван Федорович, – наконец заговорил государь, – предположим, что войска Воронцова мы сможем пополнить за счет наших отрядов, расквартированных в Дагестане и Владикавказе. Но этого будет недостаточно…
– Ваше величество, не страшен черт, как его малюют, – словно возразил государю князь Паскевич. – Если говорить о турецких регулярных войсках – они сильны только сидя за стенами крепостей. На открытой местности они не могут успешно воевать. Что же касается их конницы, она сплошь состоит из курдов. А они всегда были биты нашими линейцами…
Николай I впервые за всё время разговора с фельдмаршалом князем Паскевичем скупо улыбнулся.
– Вас, Иван Федорович, послушаешь – и горевать не надо, – произнес он. – А, впрочем, вы правы. Но я хотел бы еще встретиться с князем Горчаковым и поговорить с ним. Что вы мне скажете, если я назначу его Главнокомандующим войсками в Дунайских княжествах?
Князь Паскевич слегка пожал плечами.
– Я полагаю лучшей кандидатуры на эту должность вам не найти, ваше величество, – ответил он.
Государь снова улыбнулся, но уже с каким-то внутренним облегчением.
– И не жаль вам будет его отпускать? – снова спросил он.
– Жаль, ваше величество, но что поделаешь, – признался князь Паскевич. – Война не невеста, тут выбора не бывает, – вздохнул и продолжил: – Ваше величество, я не хотел вас огорчать, однако и не сказать этого не могу. Среди польских министров и депутатов снова пошли настойчивые разговоры о присоединении к Польше Литвы. Надо что-то делать…
Николай I слегка побледнел, и в его глазах появились недобрые огоньки.
– Эта абсурдовая мысль, мне кажется, превратилась у них в болезнь вредную и опасную, – ответил он и добавил: – Пока я на престоле, никаким образом не допущу, чтобы мысли о присоединении Литвы к Польше могли быть поощрены кем-нибудь. Более того, такие мысли могут повлечь за собой для Российской империи самые нежелательные последствия. Если кто-то этого не понимает по слабости ума своего или еще хуже понимает, но будет стараться осуществить их, пусть знает – он заклятый враг России и мой тоже!
Слова государя были резкие и гневные, но Николай I произнес их ровным голосом, в котором старый фельдмаршал князь Паскевич