Видино, и не смогут должным образом подготовиться к защите Константинополя.
Своими соображениями Николай I поделился на другой день с князем Долгоруковым.
– …Я полагаю, – сказал Николай I, завершая изложение своих мыслей, – и войска десанта, и сосредоточение войск 4-го корпуса на границах с Дунайскими княжествами можно завершить к концу июня месяца.
Князь Долгоруков нисколько не удивился настойчивому желанию государя осуществить экспедицию морем. В этом было свое преимущество. Однако государь, по всей видимости, не учитывал уже свершившийся факт присутствия в Дарданелах сильного англо-французского флота.
– Ваше величество, – выслушав Николая I, сказал Долгоруков, осторожно подбирая нужные слова, чтобы не вызвать у государя раздражения, которое стало появляться у него все чаще, – план ваш великолепен. И, главное, дает время на подготовку десанта. Вопрос только вот в чем: вступятся англичане с французами за турок или не вступятся. Если вступятся, осуществлять экспедицию морем будет не только затруднительно, но и крайне опасно. По мнению графа Титова, а его поддерживает и князь Меньшиков, они обязательно выступят на защиту Порты и не исключено, что объединятся в тройственный союз для войны с нами…
– Я об этом думал, – мрачно отозвался Николай I. И тут же спросил: – Вы хотите меня убедить отказаться от морской экспедиции?
– Ваше величество, я хочу, чтобы вы приняли решение, которое бы обеспечило России успех и сулило надежду православным народам не быть отомщенными со стороны турок, – ответил князь Долгоруков.
Слова князя Долгорукова заставили Николая I задуматься. До этой минуты он не допускал даже мысли о неудачном исходе дела и последствиях для православных подданных султана. Он вдруг понял: проигранная война станет и для него смерти подобна. Это осознанное понятие было так глубоко и остро, что Николай I даже испугался.
«Господи! – подумал он, – я же, как азартный игрок закладываю душу в надежде одержать верх над своими недругами во имя спасения веры моих предков… Помоги мне в святом деле. Иначе, зачем мне тогда жить…»
По всей видимости, душевное состояние государя так явно отразилось на его лице, что князь Долгоруков с тревогой спросил:
– Ваше величество, что с вами?.. Может пригласить доктора?
Николай I, словно очнувшись, рассеянно посмотрел на князя Долгорукова.
– Голова разболелась так, словно горячим свинцом залили.
…К концу дня в покои государя вошла императрица Александра Федоровна. Николай Павлович лежал в постели на высоко поднятых подушках. Так ему было легче. Перехватив тревожный взгляд супруга, Александра Федоровна успокаивающе улыбнулась.
– Ничего страшного, дорогой, – сказала она, – оба доктора и Соколов, и Арендт говорят, что это у тебя от переутомления и, возможно, последствия падения с коляски… День, другой полежишь, и все пройдет…
– Дай бог, – вяло