все равно. Твое тело стало чужим и податливым, словно внутри тебя поселился новый хозяин, с мощным форсированным мотором на электричестве. Парни вскакивают, хватают свои тонкие доспехи из разорванного пакета и начинают раздеваться рядом с тобой. Ты мнешь маску с пылающими гигантскими глазами в руках, не решаясь ее надеть, она словно живая и даже моргает тебе.
Вскоре вас уже четверо, опутанных ремнями и проводами, теряющихся во тьме, словно из какого-то непонятного фентези, где уже случился апокалипсис. Смех стихает. Харо молчит. Она понимает, что следующая.
– Что, слабо? – говорит ей вдруг Юя, становясь рядом с тобой.
– Да пошел ты! – зло отвечает она, снимая его на свой телефон, закусив в раздражении губы.
Потом встает и начинает при тебе раздеваться.
Ты чувствуешь под ногами холодный бетонный пол, ремни режут тело под мышками и ягодицами, холод проникает сквозь кожу и сковывает желания, даже мошонка втягивается под фундоси внутрь живота, но тебе сейчас все равно. Харо снимает свой камуфляж, ребята поражены ее мускулами, накачанными в спортзале, словно желваки у гимнаста. Они перешептываются. Харо уже отвернулась и надевает кожаную сеть на себя. Застегивает щиток на лобке и грудях, и ты готов всем поклясться, что успел углядеть ее щель между ног, выбритую ради такого случая.
– Поехали, Синдзи, думаю, они уже здесь, – говорит она, доставая из своего чемодана маленький стальной арбалет, и парни следуют поданному ей примеру. – Сбежались на пир.
Ты смотришь на Харо, не отрываясь, уставившись на ее обтянутую облегающей кожей почти нагую фигуру, на память приходит какая-то манга, от которой нет сил отмахнуться. Как же она хороша сейчас наяву. Это тебя заводит.
Ты берешь маску, проверив, что правильно ее держишь перед тем, как натянуть сверху. Парни делают то же.
– Надеваем! Все разом в один момент! – командует вдруг она, не глядя на вас, взяв роль командира.
Ребята все как один, натягивают тесную тугую материю из непонятного вещества на лицо, заворачивая на затылок, сразу становясь монстрами с большими пылающими глазами. Ты пытаешься совместить окуляры с глазами, но ничего не выходит, потом вспоминаешь, что их надо включить. Пальцы пытаются нащупать хоть что-то, похожее на выключатель, но все напрасно. Ты в панике, кайф улетучился, ты проклинаешь себя за свой стыд, о котором завтра узнают все. А если Громила вас обманул, и все снимает на скрытую камеру, чтобы завтра же разослать всем, кому надо, чем вы тут занимаетесь? От этой мысли становится не по себе, ты дергаешься со злости и внезапно чего-то касаешься в окулярах, огромных, словно глаза у мухи, переливающимися в тусклом свете тысячами огней. Прямо перед глазами вспыхивает сияние. Бетонный зал с провалами вместо дверей и ворот теперь виден ясно, как на ладони. Там, за спиной, все остальные еще вертят, ругаясь, свои окуляры, пытаясь включить.
Но ты