align="right">
(к спектаклю по пьесе Н. Эрдмана «Мандат»)
Господа – товарищи, милая моя.
И когда ж ты кончишься, Гражданская война?
Красные, зелёные, белые дела…
Господа – товарищи, милая моя.
Дружно бились всей страной до устатка сил,
Чтоб в сердцах покой и мир раньше наступил.
А как кончиться войне, так открылся вид:
В замирённой той стране – каждый инвалид.
Кто без глаз, без рук, без ног, а кто и – без души.
Вот те Бог, а вот порог: плачь, ликуй – дыши!
Не сказал, как дальше жить, ни тебе, ни мне
Тот, кто знал, как дальше жить, да сгинул на войне.
Красные да белые – чёрные дела…
Господа – товарищи, милая моя.
– Граждане и гражданочки, братишки и сестрёночки,
подайте ветерану трёх войн: японской, германской,
гражданской, – кто сколько может, по силе возможности… Покорно благодарю… спасибо большое… и вам того же…
Месса
(посвящается В. Бережных)
Господи праведный,
Путь наш неправильный
Выпрями и освяти…
А то не дойти.
Мне с детства вбили школа и родня,
Что будет жизнь – не сахар у меня.
Чтоб я не стал мерзавцем и скотом,
Все должен добывать своим трудом.
Я буду в муках жить среди людей,
Болеть, корпеть, терпеть, плодить детей.
За то, в конце, пройдя свой скорбный век,
Я крякну, как приличный человек.
Господи праведный,
Путь наш неправильный
Выпрями и освяти…
А то не дойти.
Однако, есть сомнения у меня.
Про них молчали школа и родня.
И где же мне теперь ответ найти,
Когда протилипал я полпути?
Ведь мог же я на это не клевать,
А просто жить себе да поживать,
На всё и всех плевать через забор,
Что, собственно, и делал до сих пор.
И если всё – таки когда – нибудь
На финиш выйдет мой житейский путь,
В последний раз я закачу глаза,
Подумаю… и поверну назад.
Господи праведный,
Путь наш неправильный
Выпрями и освяти…
В противном случае, старик, при таком раскладе я ведь могу на кладбище вообще не ходить!
Грустно думать…
Грустно думать, что завянут осенью цветы,
Облетят кусты,
Отцветут сады
И в подъездах, где со мною целовалась ты,
Будут выть бродячие коты.
Ну, а пока весна идёт, кругом черёмуха цветёт,
За пивом в очередь встают одни поэты,
И воробей из лужи воду пьёт, как будто водку пьёт,
И женщины так легкомысленно одеты,
Братцы!
Грустно думать, что когда – нибудь в последний путь
Среди бела дня
Повлекут меня,
А потом