Валерий Тимофеев

БорисЪ


Скачать книгу

Это не я… это не меня пытают. Там враги! а я? какой я враг? Я же не враг! Меня незачем так тиранить.

      И тут я обратил внимание на окно.

      За его маленьким прямоугольником было темно.

      Очень темно.

      Ныне, вообще-то, последняя из самых длинных ночей в году, а небо было сплошняком укрыто низкими тучами. Так что вполне может быть и шесть часов вечера, и глубокая полночь.

      Почему-то именно сейчас очень важным показалось знать, который теперь час. Сколько я спал? Может, ко мне уже приходили и, видя, что я сплю, не стали беспокоить?

      Часы! У меня же есть часы!

      Вспыхнувшая спичка повергла меня в уныние.

      Четверть девятого.

      Любой начальник давно дома. И я, опоздав на встречу на каких-то два часа, наказан еще большим ожиданием. Наказан и своей поездкой в область, и пропущенными встречами. Наказан обедом, кружкой пива, покоем и вот этим вот жутким воплем.

      Вскрики, стоны и удары враз стихли.

      По коридору зашаркали чьи-то сапоги. Я метнулся на их звук.

      – Эй! – негромко поскреб я холодное железо. – Вы забыли про меня?

      Спросил и тут же, испугавшись своей смелости, затаился, прислушиваясь.

      Никакой реакции.

      Но шаги гуляют рядом.

      И тогда я, набрав побольше воздуха в грудь, ударил кулаком и повторил свой вопрос.

      – Вы забыли про меня?

      – Пахом! – услышал я хриплое покряхтывание совсем рядом из коридора.

      – Чевось? – донеслось гулко.

      – Кто у тебя в четвертой камере? – тот же покряхтывающий голос и удаляющиеся шаги.

      Сердце мое вспрыгнуло и остановилось.

      Что-то ответили тише первого раза, – мне из-за двери не разобрать, даже прислонившись ухом к щёлке.

      Через пару минут зашкрябало по железу: маленькое окошко в середине двери откинулось, на образовавшийся столик поставили кружку, накрытую изогнувшимся лодочкой куском хлеба.

      Я, полуприсев, попытался заглянуть в образовавшуюся дыру на живого человека.

      – Быстро взял! – рявкнул обнаженный по пояс коренастый мужичок с кровавыми набрызгами по животу и по волосатым рукам, и начал закрывать амбразуру.

      Кружка заскользила по наклонной поверхности, хлеб свалился и, кувыркнувшись, сухо упал на пол.

      Полилась жидкость.

      Я успел поймать кружку и сохранить несколько глотков темной воды.

      Мой язык онемел.

      Я не смог ни о чем спросить этого жуткого служилого, только, присев на корточки, зашарил рукой по полу в поисках упавшего хлеба.

      Шаги от моей двери поползли по коридору. Мне понадобилась минута, или пять, чтобы выровнять сердечный ритм и восстановить ровное дыхание.

      В темноте я добрался до стола, уселся поудобнее – приготовился закусить и уже почти вонзил зубы в сладко пахнущий хлеб.

      Съесть его я так и не успел.

      Крики боли, глухие удары, крепкая ругань и мат облепили меня так плотно, что, даже натянув