То есть, ты считаешь, что это стиль повествования – декларация события и дальнейшее его описание?
– Да. И что?!
– Пока ничего. Давай вернемся к воде. Так была ли вода? И вода ли это была?
– Там же написано «над водою», – Владимир Григорьевич испытывал то ли нетерпение, то ли разочарование.
– Понимаешь, я думаю… точнее теперь я уверен, что вначале в тексте Бытия вместо «воды» были «волны»… Но время донесло до нас воду. Почему? Ошибка перевода? Упрощение понимания? Умысел, или, может быть, другая причина? Не важно. История превратила волны в близкую по смыслу, но неверную по замыслу воду. Я утверждаю, изначально, если так можно выразиться, в первоисточнике, Дух Божий носился над волнами.
– И что? Принципиально это ничего не меняет. Если вначале ничего нет – значит ничего нет! А если ничего нет, какие могут быть волны?
– Электромагнитные… Они – суть, причина и связь всего сущего в этом мире.
Зобин замолчал. Было слышно, как в роскошных напольных часах многосложно тикает старинный механизм. Молчание затянулось.
– И что? Не надо тут паузу держать до последнего! Ты не на сцене! Или ты завис? – Мартыненко щелкнул пальцами перед носом Михаила Дмитриевича.
– Представь себе, что пространство существовало, существует и будет существовать всегда. Нематериальная, непрерывная, равномерная, линейная пустота и бесконечность. Аксиоматическая. И в этой пустоте электромагнитные волны…
– Что значит, пространство – равномерная и бесконечная пустота, существовавшая всегда? Что значит, всегда? А как же время? Ты против теории относительности? – Владимир Григорьевич изобразил недовольную, критическую гримасу, – А как же пространственно-временной континуум? Расширение пространства, доказанное экспериментально?
– Я не против здравого смысла… – Зобин сокрушенно вздохнул, – Я, например, не сомневаюсь в том, что скорость электромагнитных волн – максимально достижимая скорость во Вселенной, а энергия, бесспорно, эквивалентна массе. И пусть реальное соотношение не такое, как у Эйнштейна, но тем не менее. А вот теория пространства-времени – отвлеченная от реальности модель… лукавая математика… и не более. Ну, а красное смещение Хаббла, якобы подтверждающее расширение пространства, я могу наблюдать в любой луже, если брошу в нее камень… Может, я продолжу?
У Мартыненко возникло непреодолимое желание прицепиться к словам Зобина о луже Хабла, но он пересилил себя и ринулся защищать святое:
– А как же общая теория относительности? Ты серьезно считаешь, что пространственно-временной континуум – лишь лукавая математика?
– Дался тебе этот континуум… Или, по-твоему, эта теория имеет хоть что-то общее с реальностью?
– Не по-моему… Не по-моему. Единые свойства пространства-времени общепризнанны! И отрицать это – идти против всех – по меньшей мере, глупо. Пространственные измерения и время равноправны