допустить существование изначально нехороших домов. Хилл-хаус, какова бы ни была этому причина, непригоден для жизни вот уже двадцать лет. Сформировали ли его характер здешние обитатели либо их поступки, или эти качества присутствовали в нем изначально – вопросы, на которые я ответить не могу. Разумеется, я надеюсь, что все мы за время нашего здесь пребывания узнаем о Хилл-хаусе гораздо больше. Пока неизвестно даже, почему некоторые дома называют проклятыми.
– А как еще можно назвать Хилл-хаус? – вопросил Люк.
– Ну… скажем, нездоровым. Прокаженным. Больным. Подойдет любой распространенный эвфемизм для психического расстройства. «Невменяемый дом» – удачная метафора. Впрочем, существуют популярные теории, которые отбрасывают загадочное, мистическое; есть люди, которые станут вас уверять, будто явления, которые я называю паранормальными, имеют своей причиной подземные воды, или электрические токи, или галлюцинации, вызванные отравленным воздухом. Атмосферное давление, солнечные пятна, сейсмические толчки – у каждого из этих объяснений есть свои защитники из числа скептиков. Люди, – печально продолжал доктор, – всегда стремятся вытащить загадку на свет и дать ей название, сколь угодно бессмысленное, лишь бы оно звучало по-научному. – Он вздохнул, успокаиваясь, и лукаво улыбнулся слушателям. – Дом с привидениями. Все смеются. Коллегам в университете мне пришлось сказать, что я отправляюсь летом в поход.
– Я сообщила всем, что участвую в научном эксперименте, – вставила Теодора. – Не объясняя, конечно, в каком и где.
– Вероятно, ваши друзья относятся к научным экспериментам иначе, чем мои. – Доктор снова вздохнул. – В поход. В мои-то годы. И тем не менее в это они поверили. Да. – Он расправил плечи и пошарил рукой, словно что-то ища – возможно, указку. – Впервые я услышал про Хилл-хаус год назад от бывшего съемщика. Для начала он заверил меня, что съехал отсюда, поскольку его семья не хотела жить в такой глуши, а закончил тем, что, по его мнению, дом надо сжечь, а само место засыпать солью. Я навел справки о других арендаторах и выяснил, что никто из них не прожил в Хилл-хаусе дольше нескольких дней, и уж точно – никто не оставался здесь до конца оговоренного срока. Причины назывались самые разные, например сырость – что, кстати, неправда, в доме очень сухо – или необходимость срочно перебраться в другое место по причинам делового характера. Так или иначе, всякий съемщик, покинувший Хилл-хаус, торопливо выдумывал вполне рациональный предлог, и тем не менее все они отсюда сбежали. Разумеется, я пытался добыть сведения из первых рук, однако все опрошенные мною жильцы крайне неохотно делились информацией и всячески избегали вспоминать частности своего здесь пребывания. В одном они были единодушны. Каждый, хоть сколько-нибудь пробывший в Хилл-хаусе, убеждал меня держаться отсюда подальше. Никто из бывших арендаторов не нашел в себе смелости назвать Хилл-хаус домом с привидениями, однако когда я посетил Хиллсдейл и заглянул в газетные архивы…
– Газетные? –