сносно играю в шахматы, – сказал Люк доктору.
Тот сразу приободрился.
Теодора упрямо скривила губы.
– Я не думала, что мы приехали сюда играть, – сказала она.
– Отдых, – неопределенно ответил доктор.
Теодора обиженно пожала плечами и снова уставилась в огонь.
– Я принесу доску, если скажете откуда, – предложил Люк.
Доктор улыбнулся.
– Лучше схожу я. Не забудьте, я изучил план дома. Если мы отпустим вас бродить в одиночку, то можем потом не найти.
Когда дверь за ним закрылась, Люк быстро взглянул на Теодору и, подойдя к Элинор, встал рядом с ней.
– Вас история не напугала?
Элинор замотала головой, и Люк сказал:
– Что-то вы бледная.
– Мне, наверное, надо было давно лечь, – ответила Элинор. – Я еще никогда не проводила столько времени за рулем.
– Бренди поможет вам скорее уснуть. И вам, – добавил Люк, обращаясь к Теодориному затылку.
– Спасибо, – холодно проговорила Теодора, не оборачиваясь. – Я всегда легко засыпаю.
Люк понимающе ухмыльнулся Элинор. Тут дверь открылась, и вошел доктор.
– Чего только не померещится, – посетовал тот, ставя доску на стол. – Ну и дом!
– Что-нибудь произошло? – спросила Элинор.
Доктор мотнул головой.
– Наверное, нам надо договориться не ходить по дому в одиночку, – сказал он.
– Что случилось? – настаивала Элинор.
– Просто воображение шалит… Ну что, попробуем за этим столом, Люк?
– Какие восхитительные старые шахматы, – сказал Люк. – Удивляюсь, что младшая сестра их проглядела.
– Вот что я вам доложу, – объявил доктор. – Если младшая сестра и впрямь проникала сюда по ночам, то у нее были железные нервы. Он за вами следит. Дом то есть. Следит за каждым вашим шагом… Разумеется, все это шутки моего воображения.
Лицо Теодоры в свете камина по-прежнему было надутым и обиженным; а она любит внимание, внезапно поняла Элинор и, не раздумывая, пересела к ней. За спиной слышался стук расставляемых на доске фигур и негромкие голоса примеряющихся друг к другу Люка и доктора, в камине плясали язычки пламени и потрескивали угли. С минуту Элинор ждала, что Теодора заговорит, потом спросила ласково:
– По-прежнему трудно поверить, что ты здесь?
– Я не знала, что тут окажется так скучно, – сказала Теодора.
– Утром у нас будет много дел, – ответила Элинор.
– Дома были бы люди, разговоры, веселье, смех, суета…
– Наверное, я в этом не нуждаюсь, – сказала Элинор, почти оправдываясь. – Я не привыкла веселиться. Сидела с мамой. А когда она засыпала, я раскладывала пасьянс или слушала радио. Читать не могла совсем, потому что каждый вечер часа два читала ей вслух. Любовные романы.
И она слегка улыбнулась, глядя в огонь. Однако ведь это не все, подумала она удивленно, это не объясняет, каково мне было, даже если бы я хотела объяснить. Так зачем я рассказываю?
– Я ужасно гадкая,