меня… недавно хотела бежать, сейчас всё устраивает. Оказывается, тут есть интересное: чем, они занимаются?»
Наблюдая за женщинами, вспомнила момент сушки волос, в довесок привязался вопрос о горячей воде при купании. Странности вызывали тревогу, навязывая мысли об опасности. Роза потёрла грудь, как всегда это делала, прогоняя неприятные ощущения. И решила, если жива… с её-то прошлым… то чего бояться.
Признав – благо за счастье, уснула под ровное женское дыхание. Будут ли они подругами, не знала, но хотелось в это верить. Значит, есть смысл ждать будущего, и вообще… она сыта, нежится в сухой тёплой постели, что ещё надо.
Глава 12
Роза втянулась в распорядок коллективной жизни, испытывая по-прежнему одиночество. Прожитый период делился на утомительную дневную скуку и ночную пустоту. Она придерживалась старой стратегии, оценив прелесть одиночной камеры, где создавалась благодатная иллюзия неподвижности. Розарий, невзирая на замкнутое помещение, возбуждал нескончаемым движением.
Со слов Золотки Роза осознала, движение присуще всему, только кто-то живёт в ритме с ним, другим суждено вечно – догонять, есть баловни судьбы, им дано опережать его во времени. Для неудачников нет ничего хуже движения, оно давит непостоянством.
Золотка говорила, что у движения много свойств, одно из них – оно не умеет ждать. «Куда им спешить?» – усмехалась Роза. Чем больше наблюдала за женщинами, тем сильнее хотелось узнать, чем они занимаются. Загруженность сокамерниц и её праздность образовывали грань. Грань подчёркивала выпадение из общей колеи, плюс – осечка с памятью. Однообразные будни превращались в обузу. Роза надеялась застопорить бессодержательность. И натолкнулась на следующее открытие: попутчиком движения становится тот, кем управляет цель.
Ею же пока руководила некая сила, скрадывающая бессонные ночи, позволяя тоске добивать сердце. Сила дарила минуты полной защищенности. Роза представляла, как идёт по коридору к последнему рубежу Замка Цветов. Момент грёз улетучивался, и, наваливалась безысходность.
Роза искала занятие, дежурила за всех по камере, подолгу всматривалась у окна в небо, считая проплывающие облака. Ощущение пространства пугало и тешило взгляд. Она разглядывала стену напротив, заросшую диким виноградом, представляя за листвой окно. А языки изумрудного зла беспощадно зализали его. Она сочувствовала тем, кто томился за мнимым стеклом с решёткой, и радовалась, островку скрытого мира.
Когда лил дождь, ветер срывал листву, унося в неведомую даль, хотелось, чтобы призрачная стена обнажилась. Но насыщенная влагой зелень слипалась, темнела, точно злилась, и упрямо оставалась на месте. Роза прикрывала глаза и прислушивалась… создавалось впечатление, что мир заснул под убаюкивание капель. Сознание, вроде покидало женскую сущность, уносясь в заоблачную высоту. Когда возвращалось, приносило запах размокших трав, земли и чего-то болезненного, проникающего в середину сердца.
…В одну из пятниц подошло дежурство