Вытаскивать ноги из грязи стало совсем невмоготу. Да и лошадкам нашей помощи хватило ненадолго. Не ожидая приказа, мы на гиблых местах впрягались в упряжки сами. А как же иначе? Не оставлять же в беде нашу славную боевую батарею!
Совсем плохо было с беженцами. Детишки, старики, женщины ехали на подводах. Лошади то и дело останавливались. Колонна двигалась черепашьим шагом.
Кое-кто из бойцов начал роптать: «Связались с бабьем, а приказ останется невыполненным, к месту назначения опоздаем». Но таким быстро затыкали рот, обрывали на полуслове.
Однако так дальше продолжаться не могло. Командиры посоветовали беженцам по возможности сгрузить с подвод добро. Женщины и слушать не хотели.
Пришлось прибегнуть к принудительным мерам. И тут началось нечто несусветное. Крик, гам, слезы. Все вокруг покрылось пухом из разорванных подушек и перин.
Кто-кто, а мы хорошо понимали, каково женщинам лишиться своего скарба, годами накопленного на трудовые копейки. Но иного выхода не было. Ведь это делалось, чтобы спасти жизнь тем же женщинам, детям, старикам и иметь возможность снова бить врагов революции.
Я отлично понимал, насколько все это правильно. Однако у меня остался тяжелый осадок после «пухового побоища». Пишу, а у самого и сейчас перед глазами стоят охваченные горем женщины, слышу их жалобы, ругань, плач…
Вскоре мы нагнали 3-й батальон. Не потому, что быстро шли. Просто он застрял. Начиналась непроходимая лесная топь. Теперь уж, казалось, никак не пробиться вперед.
Но, наверное, мы сами не знаем своих сил, не знаем, на что способны ради жизни, ради победы.
Принялись настилать гать. Одни рубили деревья, другие очищали их от сучьев, третьи укладывали. Беженцы, забыв о недавних обидах, тоже принялись за работу.
Продвигались мы медленно, но все-таки продвигались.
С грехом пополам вышли к реке Тагилу у деревни Ясьва. Здесь – снова беда. Река, хоть неширокая и неглубокая, но быстрая. А ни парома, ни моста нет. Первым встал вопрос: как быть с батареей? Над этим все ломали голову: и командиры, и красноармейцы. Предлагались разные способы. В конце концов решили перетянуть пушки канатами на небольшом плоту вручную. Одно орудие затонуло и его долго вытаскивали. Сам товарищ Акулов Ф Е. хлопотал по горло в воде. Четыре часа возились с батареей, а всего на переправе пробыли шесть часов.
За рекой Тагилом стало посуше. Плохонькие лесные проселки показались нам мостовой. Как приятно, когда под ногами не чавкает грязь, когда тебя не засасывает болото!
Однако опять же радоваться было рано. Мы потеряли связь с дивизией. Никто не знает, в чьих руках Кушва, к которой пробиваемся с таким трудом.
Командиры беспокоятся, как бы белые раньше нас не вышли на дорогу Ирбит – Кушва.
Стараемся идти побыстрее. Но чувствуется, что люди сильно измучились. Да и питаемся кое-как: сухари, чай.
Командиры рот, комиссар товарищ Юдин, его помощник товарищ Цеховский, заместитель председателя полкового партийного