за ней? Почему? Вошел бы в вагон, застал бы свою жену-изменщицу в Женькиных объятиях и устраивал бы там разборки, а не подстерегал ее здесь, в паре метров от лестницы, ведущей наверх.
Она наконец рассмотрела его. Мужчина стоял, сильно согнувшись, возле одного из столбов, на которых держались толстые плиты перрона. Лица его не было видно, но то, что мужчина был высоким и худым, она рассмотрела. Еще рассмотрела серые старомодные брюки и черную футболку. Успела подумать, что в такой одежде ходит двадцать процентов мужского населения планеты. И тут же побежала.
Она неплохо бежала, хотя боль в травмированной щиколотке простреливала до бедра. И даже успела вскочить на лестницу и преодолеть четыре ступеньки. Оставалось еще десять. Это ерунда! Она справится. Она уже слышит голоса людей, которые либо приехали, либо провожали, либо собирались уезжать. Если что, она закричит.
– Какая ты быстрая, девочка, – проворчал мужчина где-то внизу, где-то за ее спиной. – Погоди ты! Не спеши! Я просто хочу поговорить. Просто хочу спросить.
И тогда она завизжала. Пронзительно, громко, во всю силу своих легких и глотки. И его пальцы, успевшие схватить ее за левую кроссовку, разжались, выпустили.
– Мамочка, мамочка, мамочка, – бормотала она и неслась по перрону, толкая людей локтями, коленками. – Помоги… Помоги… Помоги…
Она прыгнула в первый подошедший к остановке автобус. Через две остановки обрадовалась, поняв, что автобус идет как раз к ее общаге. Села за водительским местом, сжалась в комок и зажмурилась.
Куда он ее втянул?! Как он мог так рисковать ею?! Она же верная, любящая, она же…
Слезы просочились из-под зажмуренных век. Лиза громко всхлипнула, тут же распахнула глаза и огляделась. Никому нет до нее дела. И хорошо! Ей сейчас чужое внимание ни к чему. Ей надо успокоиться. Вернуться в общежитие, запереться в своей комнате, сварить крепкий кофе на спиртовке и хорошо все обдумать.
– Лиза, привет, – улыбнулась ей приветливо соседка по этажу. – Чего такая хмурая? Ой, да ты плакала, что ли? А в пыли вся почему?
Лиза только сейчас обратила внимание, что коленки ее широких штанов и локти объемного тонкого свитера выпачканы. Результат неудачного приземления. Она неловко прыгнула. И щиколотку травмированную подвернула. И та, зараза, ноет невыносимо. А потом еще бежала вверх по лестнице, помогая себе руками. Вот и вымазалась.
Соседка не уходила, стояла и ждала объяснений. Она такая была – прилипчивая, дотошная. Вечно всех контролировала. Такая вся из себя староста на общественных началах. То, что они два года как не студенты и живут в студенческом общежитии на семейном этаже только потому, что работают в университете, ее вовсе не смущало. Она продолжала быть старостой.
– Лиза, что стряслось? Тебя обидел кто? Женька?
– Нет. – Лиза замотала головой. – Никто меня не обижал.
– А плакала почему? – не унималась соседка Таня, вставив полные ручки в полные бока.
– Женьку провожала, – решила она сказать ей полуправду, не отстанет ведь.
– Причина