потянулись в города, увеличивая количество бедноты, ремесленников, обслуги и наёмников. Недостаток средств побуждал строить дома для бедняков и в городах. Закона о запрете плотной застройки здесь не было. Улицы стали узкими, застройка хаотичная, пожары только расчищали город для новых бедняцких районов. Знать была не в восторге от происходящего. Кто смог, уехал в столицу. Некоторые поселились на окраине города, освобождая место еще большему количеству нищих. Все, что было собранно на полях, землевладельцы отдавали на нужды короля и его армии. Это только увеличивало количество бедняков. Пятнадцать лет назад по всей стране начался бунт, и много людей погибло. Говорят, что это еще не конец. Король не оставил своей мечты завоевать соседние земли Мондрада. Но то, как переживут войну его подданные, мало интересовало правителя.
Когда мы пришли к дому Миори, и она открыла старую деревянную дверь, в нос ударил запах пыльной шерсти и тканей. Повсюду на полках лежало огромное разнообразие фактур преимущественно темных расцветок. Прямо от двери на небольшом возвышении находился длинный стол, предназначенный для кройки и шитья. За ним стоял большой шкаф все с теми же тканями. Мы прошли дальше, и справа я увидела небольшую, но уютную кухню, а слева лестницу на второй этаж.
– Там две спальни. Хозяйки и моя с братом, – объяснила Миори, заметив мой живой интерес.
– Ты молодо выглядишь, как для девушки, которую можно оставлять без присмотра. Сколько тебе лет? – резко спросила я, когда мы зашли на мрачную кухню с черной деревянной мебелью.
– Семнадцать, но через две недели восемнадцать, – спокойно ответила Миори и принялась за обед.
Я не могла сказать, что в свои восемнадцать была менее самостоятельной. Но по своему двадцатичетырехлетнему опыту могла судить, что девушке в таком возрасте гораздо спокойнее, если имеется пара навыков владения оружием, чего по ней точно не скажешь.
– Надеюсь, ты голодна и подгоревшая чечевица с редькой не заставит тебя передумать? – спросила Миори и посмотрела на свое произведение подозрительным взглядом, после чего повернула голову в мою сторону.
– Не думаю, что меня сможет что-то удивить после вареных червей в брусничном соке со смесью чабреца и щепотки гнилых листьев, – драматично произнесла я и упала на первый попавшийся стул.
– А разве такое едят?
Лицо Миори вытянулось от удивления, словно это блюдо сейчас стояло перед ее носом и местами шевелилось. Такое часто бывало, если отшельник, который меня приютил, не доводил его до готовности.
– Ты даже не представляешь, на что готов пойти человек ради того, чтобы выжить. Даже земля может показаться тростниковым сахаром, если до этого ты питался только каплями дождя или лесной прохладой, – задумчиво произнесла я, от чего мои мысли унесло далеко отсюда.
– Тяжело наверно пришлось. А что с тобой произошло? – спросила Миори и поставила тарелки с едой на стол, после чего села напротив.
Мне не хотелось отвечать на ее вопрос, поэтому я просто