и пришлось идти на вынужденные компромиссы, добиваясь с их помощью хотя бы некоторых ограничений этих радикальных устремлений отечественного бизнес-лобби[84].
Очевидное нарушение баланса интересов всех участников гражданского оборота в пользу крупного бизнеса, к сожалению, оказалось «имманентно присущим» реформированию не только корпоративного, но и договорного права. Одним из примеров такого подхода служат новые нормы ст. 309.1 ГК РФ (введена Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ), допустившей заключение кредиторами соглашения о порядке удовлетворения их требований к должнику. Согласно п. 1 указанной статьи кредиторы одного должника по однородным обязательствам (т. е. прежде всего коммерческие банки в кредитных договорах) вправе заключить между собой соглашение об очередности удовлетворения их требований (а прямо говоря – о первоочередном удовлетворении требований кого-либо из них независимо от сроков и других условий возникновения обязательства) и «о непропорциональности распределения исполнения» (в том числе в изъятие из традиционного правила ст. 321 ГК РФ), при котором один из кредиторов получит исполнение полностью или в большей части, а другие встанут в соответствующую очередь за распределением «конкурсной массы».
Нетрудно догадаться, кто станет таким привилегированным кредитором и по чьей инициативе остальные кредиторы заключат с ним «соглашение о порядке исполнения их требований к должнику». В литературе справедливо отмечено, что «установление очередности и непропорциональности явным образом клонится к выгоде одних кредиторов и к невыгоде других», хотя этот вывод и смягчается оговоркой о возможности использования такого соглашения с учетом экономически оправданного перераспределения рисков в общей системе гражданского оборота»[85]. На очевидное необоснованное ухудшение правового положения «младших кредиторов» в такой ситуации обращает внимание и В.В. Витрянский[86]. И здесь, следовательно, можно сделать вывод о явном нарушении данными правилами баланса интересов участников обязательственных отношений в пользу экономически наиболее сильных из них (чаще всего – крупных коммерческих банков).
В сфере намеченного к реформированию вещного права в условиях сохраняющегося господства публичной собственности на земельные ресурсы неизбежным становится компромисс между классическими конструкциями вещного права, рассчитанными на взаимоотношения частных собственников, и реалиями современного российского законодательства и правоприменительной практики, стремящихся свести правовые формы использования государственных и муниципальных земельных участков для частных нужд к арендным отношениям. Так, земельное законодательство упорно игнорирует категорию ограниченных вещных прав и буквально навязывает для застройки аренду земельных участков, находящихся в публичной собственности. Но аренда принципиально непригодна для этих