здесь, – старуха осталась глуха к дипломатическим соглашениям, – разгребайте снег, копайте.
Облегчение, которое он испытал, поняв, что не придется хоронить трупы изнасилованных девушек, избавило Бориса и от нервного страха быть застреленным сумасшедшей бабкой. «Черт с ней, – решил он, – не буду драться с умалишенной». Он отбросил снег лопатой, несколько раз ударил по замерзшей земле ломом. Откололись небольшие кусочки.
– Бабуля, – оглянулся Борис, – мне тут до утра могилку курочкам копать.
Он выразительно покачал ломом, как бы взвешивая его перед метанием.
– Ладно, – смилостивилась старуха, – зарывайте в снег.
Борис бросил мешок на расчищенный участок и стал забрасывать его снегом. Закончив возведение куриного пантеона, он повернулся: фонарик воткнут между ветками дерева, а старухи след простыл. Борис чертыхнулся, взял фонарик и, освещая им тропинку, пошел к дому.
В приоткрытую дверь он вошел в тамбур, миновал коридорчик и оказался в комнате со свечами.
– Бабуля! – позвал он. – Как насчет того, чтобы поднести рюмочку похоронной команде?
Старуха не показывалась, но откуда-то из темноты раздался ее голос:
– На столе выпивка и закуска. Пижама на диване. Спать на втором этаже. В любой комнате. Свечи не забудьте погасить, куриный могильщик.
Ведьма, она еще и обзывается! Напрасно он все-таки не заехал ей ломом. И похоронил бы заодно с Генриеттой и Изабеллой.
Борис подошел к столу, осмотрел бутылки. Богато живут – коньяк, джин, ликеры. Он так вымотался, что даже есть не хотел и равнодушно отодвинул тарелки с ветчиной, овощами, сыром. Налил себе почти полный стакан коньяку и выпил залпом. Согрелся, правда, только изнутри. Что ему еще предлагали? Пижаму. Вот она, фланелевая, мягкая.
В доме тишина. Похоже, что, кроме придурочной курятницы, здесь никого нет. Машина завалена снегом, бак для бензина пуст. Дорогу на Москву он не знает. Он отчаянно замерз, промок до трусов, устал от ползания по зимним селам и чудачеств местных обитателей. Нечего сказать, выходные удались. Может ли он сейчас предпринять какие-либо действия? Может. Завалиться спать.
Борис взял пижаму, потушил свечи, включил фонарик, обнаружил лестницу и двинулся по ней. На втором этаже открыл первую попавшуюся дверь. Кровать с подушками и периной имеется. Отлично. Он сбросил мокрую одежду на пол, натянул пижаму. Коньяк уже слегка ударил в голову. Забравшись под одеяло, подумал, что нелишним было бы забаррикадировать дверь. «Минутку отдохну и встану». Через секунду он крепко спал.
Утром, едва открыв глаза, Борис обнаружил, что наваждения продолжаются. Теперь это были зрительные галлюцинации. Прямо на него смотрело солнце – каким его рисуют дети. Желтое, яркое, с глазищами, улыбкой от уха до уха и ореолом лучей вокруг. Борис зажмурился и сосчитал до десяти. Чуть приоткрыл один глаз – солнце по-прежнему улыбалось. Борис широко распахнул глаза и присмотрелся. Это не видение! Это витраж во всю стену-окно! Комната имела форму трапециевидного параллелепипеда, вроде молотка, и большая