разноуровневый, в одном месте со стеклянной крышей. Поток солнечного света лился широким столбом в маленькую гостиную с плетеной из лозы мебелью. Столик между диванами – похоже, тот самый, на котором вчера был накрыт интимный ужин алкоголички. Теперь от пиршества и след простыл. В дальнем отсеке, затемненном, с низким каменным потолком, находился камин, на его полочке куча безделушек. Кресла у очага уже другого стиля – вольтеровские. За выгородкой из гладкого черного дерева библиотека – книги не на стеллажах, а в красивых шкафах, украшенных резьбой. Книг много, но рассматривать их было недосуг.
Он невольно потрогал дерево, вокруг которого вилась лестница, идущая на второй этаж. Вначале Борис решил, что оно мраморное, но, проведя по нему рукой, убедился – натуральное. Кто-то с невероятной тщательностью снял кору со всех ветвей кроны, отшлифовал каждый сучок. И теперь эта махина, устремившись вверх, наподобие атланта, держала потолок.
– Ау! – позвал Борис. – Мамаша, где вы? Отдайте штаны!
Старуха не отозвалась, Борис продолжил обследование помещения.
Несколько ступенек вниз – на них он едва не навернулся вчера в темноте, – и он попал на кухню. Современный мебельный блеск дубового шпона, граммофон вытяжной трубы из нержавейки над плитой. От столовой кухню отделяла длинная стойка бара с подсвеченным навесом, на котором ножками вверх бежали ряды фужеров.
Между кухней и гостиными Борис увидел две двери. Толкнул одну, слегка повеяло холодом, он прошел через тамбур и оказался на летней веранде, из нее, очевидно, они и выходили на улицу для похоронных мероприятий. Борис поежился от холода и вернулся в дом. Ни звука, ни шороха – как в заколдованном замке. Не преставилась ли старушка? Отправилась вслед за своими курочками и валяется где-нибудь. Где?
Борис открыл последнюю необследованную дверь. Маленький коридор привел его в большой. Три двери – две в торцах, одна прямо напротив Бориса. Сколько он уже дверей открыл за эту экскурсию? Та, что была в левом торце, привела в бассейн – небольшой, три на два метра, отделанный кафелем, вода в нем призывно голубела. Борис сбросил тапку и потрогал воду ногой – чуть прохладная. Сколько же надо электричества, чтобы обогревать все эти хоромы?
За дверью в правом торце оказался предбанник. Пахнуло разогретым паром. Так и есть – кто-то баньку истопил. Борис заглянул в парную. В предбаннике он обнаружил свои вещи – сухие, отутюженные, висящие на пластиковых плечиках. Грязные носки положены в пакет, а рядом покоятся новые, перехваченные у резинки бумажным ярлыком. Так-так, ему предлагают попариться. Чтобы тепленького в парилке… что? Что задумала сумасшедшая карга? Или она таким образом покаяния просит?
Борис вернулся назад и распахнул последнюю, третью дверь коридора. И почти сразу тихо прикрыл. Открывшуюся ему картину он наблюдал несколько секунд, и столько же она стояла у него перед глазами, когда он обескураженно топтался в коридоре.
Молодая женщина! Голая! Она стояла спиной к нему в ванной