а искренняя, истинная, разрывала её сердце.
– Люди приручили волка и получили верного друга – собаку. Сможете ли вы накормить с руки дракона, Амелика? Достанет ли смелости?
– Он никого не пустит в сердце! Никого! Порой мне казалось, у него его просто нет!
Девушку трясло. Слёзы катились по щекам, собираясь на остром подбородке в огромные капли, те падали и оставляли пятна на бежевом шёлке платья. Но внешний вид не интересовал одну из самых красивых женщин этого мира. Не сейчас.
– Ами, ты знаешь, как я тебя люблю. Я дала тебе столько подсказок, столько советов. Прекрати истерику и спокойно подумай. У тебя получится.
Маа говорила мягко, спокойно, усмиряя шторм в душе Амелики. Прошло несколько минут, и девушка смогла взять себя в руки, утёрла слёзы, сделала глоток вина, села прямо.
– Отпусти меня в храм древних богов, мне нужно побыть в одиночестве и почувствовать все грани мира, – попросила она. – Я упустила нечто важное…
– Боюсь, Ами, на это уже нет времени. Наран [бог войны] принял жертву и жаждет крови.
– Но у нас ведь есть Владислава! Её дар…
– Её дар никто не развивает, никто не учит её, как трансформировать энергию, никто не даёт ей возможности менять мир в лучшую сторону, хотя она готова к этому! – шипение жрицы заставило Амелику замереть с выпученными глазами. Злость, ненависть, отчаяние – не те качества, что она ожидала увидеть у главной жрицы богини любви. Та слишком долго общалась с богами и давно утратила часть человечности, приобретя качества богов, в частности – богини–покровительницы Нессы.
– Пусти меня к ней хотя бы ненадолго, Маа. Я попробую…
– Нет, моя дорогая. Ты здесь–то находишься в обход всех правил, если я выпущу тебя из храма сейчас, вы обе умрёте. Лишь на территории богов ты невидима для мира.
– Но артефакт…
– Не будь столь наивной, любой артефакт требует сил, а этот – просто невероятных, у тебя столько нет. Пей вино, гуляй в саду и жди. Мир или погибнет окончательно, а без людей богам он не интересен, драконы не поклоняются никому и ни с кем не делятся силой, выпивая их из незащищённого мира без остатка и перемещаясь дальше, или иегерийцы что–нибудь придумают. На остальных надежды нет.
Амелика заинтересовано посмотрела на жрицу. Как та не пыталась сделать вид, что крайне разочарована в человечестве и зла на них за то, что не используют ни подарки богов, ни их подсказки, а голос её выдал.
Предвкушение. Как конфета с начинкой–сюрпризом, когда не знаешь, получишь от неё удовольствие или выплюнешь недовольно, ещё и рот прополощешь, лишь бы убрать послевкусие. Азарт, зажигающий искорки в глазах. Хорошо контролируемый голод, нет–нет, да и проскакивающий в интонации. Наслаждение игрой.
– Древние боги! – медленно произнесла Амелика, ошарашенная открытием.
– Догадалась? Умная девочка, – богиня хмыкнула весело, а глаза заледенели. – Признаюсь, ждала разоблачения гораздо, гораздо раньше.
– Сифтия, богиня ложного