Из жизни полковника Дубровина. Николай Шахмагонов

ночь генералу освободили и очистили уцелевшую избу в глухой белорусской деревеньке.

      Из красного угла, освещенного автомобильными лампочками, мрачно глядели почерневшие от времени и лампадной гари лики святых. Посреди избы – сколоченный из грубых досок стол, вдоль стены – лавка. За стеной и на потолке скреблись не то мыши, не то крупные жуки-дровосеки.

      Дико выглядели на полу и на специальных подставках телефонные аппараты и рация генерала в этой избе.

      Он расстелил карту, склонился над ней, изучая нанесенную на ней обстановку в штабе. Обернулся к офицерам:

      – Обращаю ваше внимание! За два дня по горным дорогам в Арденнах, где приходилось растягивать колонну в цепочку, мы прошли без всяких потерь. А здесь не прекращаются атаки русских… Мы нисколько не продвинулись справа… А завтра или послезавтра у нас начнется неприятность слева…

      Утром 24 июня, на третий день войны, генерал с опергруппой двинулся за передовыми частями. На этот раз он ехал в танке, за ним следовали два танка охраны, бронемашины с офицерами, в бронетранспортере – автоматчики.

      Не успели отъехать и десяти километров от командного пункта, как вступили в бой. Немецкую пехоту теснили с дороги. Пограничники и красноармейцы обстреляли танк и подбили транспортер. Автоматчики попытались контратаковать, но залегли под их огнем. Генерал развернул свой танк, а за ним двинулись и танки охраны. Три танка против пехотинцев – это, конечно, бой неравный. Красноармейцы и пограничники отступили в лес. Генерал оставил автоматчиков для охраны шоссе.

      На командном пункте дивизии оказались командир танковой дивизии, командир танкового корпуса, подполковник из группы армий, командир противотанкового артиллерийского дивизиона.