транспорта, шкипера, портового инженера и нескольких чиновников. Отсюда доносился громовой хохот капитана, так смеются только моряки, привыкшие к ветру и шуму моря, счастливые удачным окончанием плавания. Смуглый красавец, с усами тонкими, в один волосок на концах, ловкий и вполне сознающий свою силу, капитан был возбужден всей атмосферой провинциального бала после нескольких недель плавания в холодном океане, с пронизывающими ветрами и мертвыми туманами. Капитан тоже не верил, что Петропавловск может затронуть война.
– Чепуха! – говорил он, весело поблескивая зубами и накрывая бронзовой рукой острое колено Завойко. – Уж поверьте старому волку: пустое – все эти угрозы и серьезности! Я Восточный океан исходил вдоль и поперек, видел, знаете, англичан и французов в разных позициях, но чтобы дело дошло здесь до правильной кампании – нет, батенька, руки коротки, рукава не пустят! – Капитан повысил голос, ему хотелось, чтобы и дамы, сидевшие у стены с высокими окнами, услышали его. – Ну, пришлют к вам несколько судов, пошумят, поворуют, не без того, конечно, – уж больно жадны! – страх наведут на местных дам – и прощайте! На юг, в объятия теплых ветров…
– В случае европейской войны, – сказал портовый инженер, мрачный педант с бледным, одутловатым лицом, вынужденный руководить сооружением артиллерийских батарей, но убежденный, что нападение на Камчатку исключено, – противнику пришлось бы иметь дело с неприступным Кронштадтом, с Севастополем. А наш несчастный край они могут оставить без внимания.
Завойко, окинув взглядом капитана и весь явно согласный с ним кружок людей, сказал в раздумье:
– Не знаю, господа… Однако, будучи предупрежденным, считаю своим долгом приготовить все для отражения неприятеля. Знакомы ли вы с Камеамеа Третьим, королем Сандвичевых островов? – спросил он неожиданно у капитана.
– Преоригинальнейшая личность! – охотно откликнулся капитан. Вольнодумец, наш друг, но черен сверх всякой меры. В Штатах его непременно повесили бы или продали на плантации.
– Похоже на то, – усмехнулся Завойко, – что Штаты хотят превратить Камеамеа в своего раба, не лишая его королевского титула. Островитяне давно уже в поте лица трудятся на Штаты и Англию. Весь груз сандалового дерева, сухого таро8, и кокосовых плодов отправляется на их склады. Завойко пристально взглянул на капитана транспорта. – Так вот, Камеамеа сообщил мне, что к нам летом нагрянет англо-французская эскадра. Это известно ему из верных источников.
– Не верю, – помотал головой капитан. – Гонолулу – Невский проспект Тихого океана. Там ежечасно возникают чудовищные слухи, невероятные предположения и никто ничего толком не знает. Канальи-купцы и китобои хотят посеять панику, чтобы обставить конкурентов. Материя простая…
Раздались нестройные звуки оркестра – трех скрипок, треугольника, турецкого барабана и самодельной балалайки, которая зазвучала неожиданно громко, не в лад