кивнула головой Мария. – Но коли так, то почему же ты гонишь своего оруженосца? Я тоже надену шлем, кольчугу и возьму арбалет. Ты же знаешь, как хорошо я стреляю. Правда, прежде только луком, но когда мы стояли лагерем под Птолемиадой, королева Элеонора научила меня обращаться с арбалетом.
– Я очень этому рад, – едва скрывая напряжение, проговорил Эдгар. – Но не забывай, малыш Ксавье, что у нас с тобой сын, за которым надо будет присмотреть.
– Так Луиза и присмотрит! Ведь для нас главное – защитить его, да?
– Это главное для меня! А для тебя главное – повиноваться мужу.
Теперь его голос прозвучал уже гневно, и Мария не стала спорить. Они вместе вошли в каюту, где молодая кормилица, еще ничего не подозревавшая, спокойно кормила проснувшегося малыша.
В это время Вилли Рыжий снова встал к рулю и, отдав несколько приказаний матросам, немного изменил направление движения корабля.
Фридрих тоже оставался на корме, не спеша идти за своими доспехами – он умел надевать их очень быстро. Кроме того, действия Вильгельма подсказали Тельрамунду, что у кормчего возник какой-то план.
– Что ты затеял? – спросил он, переходя на немецкий.
– Хочу попробовать обмануть этих уродов, чтоб их Левиафан слопал! – ответил кормчий, усмехаясь. – Было бы чуть-чуть побольше ветра – я бы не сомневался в успехе. Вскоре, думаю, ветер усилится, но до этого времени уже нужно управиться. Будь я проклят! Эти медузы рогатые плывут очень быстро!
– Галера-то сарацинская, – спокойно заметил барон, из-под ладони рассматривая догоняющее их судно. – Теперь я это ясно вижу: и форма кормы, и весла, все их выдает. Странно! Сарацинские пираты – народ опытный. По осадке нашего когга они бы должны понять, что он не нагружен товарами – идет налегке. Для чего же мы им сдались? Рабов заполучить? Так ведь корабль, набравший на борт паломников, тоже сидел бы глубоко. Нас тут раза в три меньше, чем бывает, когда едут пилигримы. Ты как думаешь?
Вильгельм сердито сплюнул себе под ноги, что делал только в самом крайнем раздражении.
– Откуда же мне знать, что на уме у пиратов, а тем более – у нехристей? Мое дело – постараться накормить ими акул.
– И как ты собираешься это сделать? – сощурившись, спросил рыцарь. – От ветра пока и впрямь толку мало, не то твой когг легко ушел бы от этой гребной лохани. По-моему, драки не избежать.
– Поглядим! – пожал плечами бывалый мореход. – Я никогда не против подраться. Но пиратов наверняка не меньше восьмидесяти задниц, а нас, считая воинов, матросов, вашу милость, господина Эдгара и меня, всего тридцать пять. Оно бы и немало, поскольку морские головорезы горазды только орать, а дерутся так себе. Тем более сарацины. Но вот малыш нашего рыцаря… Не хотелось бы, чтоб ему грозила опасность, а в драке ведь всякое бывает.
Фридрих усмехнулся:
– Ишь расчувствовался! Раз уж они потащили младенца в такое путешествие, то знали, на что идут.