искривила злая улыбка. Упершись рукой в землю, он с явным трудом поднялся на ноги и, демонстративно подняв руки, прищурился.
– Воля ваша, господин граф. Но не думай, что сможешь вот так вот запросто увести у меня девушку…
– Ричард, уходи, – Татьяна, глядящая на него с откровенной жалостью, машинально прижалась к стоящему рядом блондину.
– Кто бы сомневался, – буквально выплюнул оборотень и, пошатнувшись, сделал шаг назад, – Все можно изменить, Татьяна. Запомни – все, – и, не пожелав объяснить эти слова, мужчина быстрым решительным шагом направился в сторону, противоположную той, откуда пришел Эрик, и откуда совсем недавно вышел он сам.
– Идем в замок? – блондин, проводив противника взглядом, перевел его на девушку. Та невесело кивнула.
– Идем… – и, испытывая потребность как-то объяснить хозяину замка происшедшую только что сцену, поспешила добавить, – Я понятия не имела, что он решит заявиться! Думала, ушел он тогда, значит, все…
– Это тот самый оборотень, о котором ты говорила мне? – уточнил молодой человек, мягко и настойчиво увлекая собеседницу в сторону замка. Та понуро кивнула.
– Тот самый… Ну, когда мы только познакомились, я не думала, что он оборотень. А потом, когда узнала… Не знаю, меня не испугало это.
– Почему? – голос Эрика прозвучал довольно отстраненно, однако Татьяне почудились в нем заинтересованные нотки.
– Не знаю. Любила, наверное… И потом, он спас меня.
– Любила? – почему-то среди всех слов Татьяны блондин заинтересовался именно этим, – Тогда любила, а сейчас?
– А сейчас… не думаю, – девушка помолчала, затем со вздохом добавила, – Не знаю, что он делал здесь на самом деле.
– Я тоже, – последовал совершенно серьезный ответ, – Но то, что вокруг моего замка шатается оборотень, мне не нравится. От них, насколько мне известно, трудно ждать чего-либо хорошего…
***
Ричард раздраженно пнул выступающий из под земли толстый корень и, ожидаемо ударившись, зло зашипел от боли сквозь зубы. Губа, разбитая ударом треклятого мальчишки из старого замка, все никак не переставала кровоточить, все суставы и кости надоедливо ныли, на шкуре… то есть, на коже уже ощущались будущие синяки, а кое-где грозили появиться даже ссадины. Таким образом, ударенная лапа… то есть, нога, крайне удачно вписывалась в общую картину. Оборотень досадливо вздохнул и, отогнав какую-то надоедливую мушку, вознамерившуюся поселиться на его растрепанной шевелюре, поморщился. И откуда у этого молокососа такая сила? Он ведь всего лишь мальчишка, почти ребенок, даром, что не человек. При всей его вампирской сути он просто органически не может быть сильнее его, Ричарда! Если, конечно, у него не было нескольких козырей в рукаве… Но это вряд ли.
Мужчина вздохнул и, проходя мимо очередного дерева, раздраженно провел ногтями по его коре. Дерево особенного внимания к действиям оборотня не выказало, зато пальцы последнего, возмущенные столь грубым с ними обращением, отозвались саднящей болью. Ричард остановился