нас, – отвечал Петухов.
Павлов и сам понимал, что сказал глупость, но ничего другого он не нашелся сказать. Он продолжал пристально следить за девушкой и видел, как она взволновалась, но это волнение не было беспокойным трепетом влюбленной, боящейся за своего жениха. Совсем нет.
«Э-э… Да не согласилась ли она выйти за жениха под каким-нибудь гнетом, помимо своей воли», – думал Павлов.
– Ганя, – спросил отец, – а где Николай Гаврилович? Я не видал его в конторе и к обеду он не явился. Он ничего тебе не говорил?
– Он в город с утра уехал с образчиками.
– Куда?
– К ротмистру Галкину насчет кавалерийских седел.
– Да, да, он говорил мне. А ты теперь все время на заводе сидишь?
– Я хочу познакомиться, папенька.
– Хорошо, хорошо, но у тебя столько теперь хлопот с приданым; я просил тетку Анну приехать к нам погостить и помочь тебе; мне думается, ты одна не справишься.
– Благодарю, папенька, я пока справляюсь…
– Денег у тебя довольно?
– Довольно.
– А ты не знаешь, какой я тебе свадебный подарок приготовил! Не скажу, до самого дня свадьбы не скажу! Кстати: вы не уговаривались еще о дне?
– Нет, я не видала Ивана Степановича с самого сговора. Помните, когда шипучее пили. С тех пор он у вас раз был, но меня дома тогда не было, а больше он и не являлся.
– Наверняка готовится к свадьбе! Дел-то поди не мало!
Они встали из-за стола. Павлов поблагодарил старика за любезность и просил позволения зайти на днях. Уходя, он крепко пожал руку Гани и тихо спросил ее:
– Мне кажется, вы несчастны, правда? Угадал я? Простите за откровенность.
Ганя потупила глаза и, хотя ничего не сказала, но душевные страдания ясно отразились на ее лице.
– Хотите, чтобы я помог вам, чем могу? – Голос Павлова звучал нежностью, совсем не вязавшеюся с его рослой, крупной фигурой.
– Да, – прошептала девушка.
– Благодарю вас за доверие. Мы поговорим с вами следующий раз. Я приду на завод и там мы увидимся.
– Спасибо, – проговорила девушка, сквозь слезы.
Надежды Гани росли с каждым днем. Николай Гаврилович разузнал по разным канцеляриям, что Куликов записался во временные петербургские второй гильдии купцы по паспорту орловского мещанина, 46 лет от роду. Никто из торгующих купцов и трактирщиков не знал Куликова и не мог сообщить о нем никаких сведений. Тогда Степанов послал в Орловскую мещанскую управу подробный запрос с просьбою в скорейшем времени сообщить все сведения об их мещанине Куликове. Ответа еще не было, но Степанов пошел дальше. Он обратился к градоначальнику с заявлением относительно трактира Куликова, сделавшегося резиденцией бродяг и душегубов, причем оргии и дебоши черной половины трактира наводят страх на всех обитателей заставы. Вследствие этого заявления был произведен внезапный обыск в трактире, и жалоба Степанова вполне подтвердилась. Местный пристав сочувственно выслушал рассказ Степанова о сватовстве содержателя «Красного кабачка» и со своей стороны обещал помощь.