Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании
этой трансформации стало реформирование института политического представительства, тесно связанное с процессом преобразования личных привилегий элиты, организованной в корпоративное по характеру представительство, в формальное и безличное избирательное право, сделавшее возможным появление механизмов репрезентации современного типа и способствовавшее становлению парламента в качестве законодательного органа. В этом отношении исследовательские акценты сместились с поиска прецедентов, обеспечивших переход прерогативных полномочий короны в руки парламента, к анализу факторов, обеспечивших преемственную эволюцию политической системы в ходе подобных значительных изменений.
Трансформация традиционных по характеру политических институтов, институтов участия и политических практик Великобритании конца XVII – первой трети XIX вв. в современные конституционные механизмы дополнялась появлением в парламенте прообразов политических партий. Традиционный для вигской историографии подход, в соответствии с которым действия лидеров политических группировок элиты в парламенте XVIII в. оцениваются так, как если бы имело место реальное политическое разделение интересов, связанное с характерными для конца XIX вв. механизмами политической репрезентации, сменился более взвешенным взглядом. Современная историография проблемы исходит из того, что вплоть до конца XVIII – середины 20-х гг. XIX вв. роль партий в механизме реального управления страной была весьма скромной. Положение коренным образом меняется только в период 1822‒1835 гг., когда появляются новые формы партийной организации на основе идеологических представлений и способы обеспечения партийного единства, связанные с современными механизмами репрезентации. До этого времени парламентские фракции оцениваются как группировки элиты, структурированные на основе патрон-клиентских отношений.
Наконец, особого внимания заслуживает то обстоятельство, что процесс трансформации традиционных политических институтов и практик приобрел более интенсивный характер во второй половине 20-х – середине 30-х гг. XIX в., что заставляет во многом переосмысливать концепт «конституционной революции» Именно этот хронологически небольшой период стал завершающим этапом в становлении современных конституционных механизмов и политических практик и точкой отчета в оформлении характерной для конституционной монархии партийно-политической системы. Помещенный современной историографией в более широкий исследовательский контекст, этот период, несмотря на большое количество исследовательских работ, посвященных ему, и богатую историографическую традицию, оказался недостаточно изученным.
Профессионализация и узкая специализация современных исследований привела к тому, что работы по конституционной истории, истории общего права и истории партийно-политической системы замыкаются в своих предметных областях, а их результаты практически