сущего, будьте благодарны, что вы избраны в качестве средства.
Ребенок приходит благодаря вам, но это не означает, что он принадлежит вам. Вы – не больше чем проход. Если бы родители запомнили эту небольшую и простую истину, мир был бы совершенно другим.
Они сыновья и дочери тоски Жизни по самой себе.
Это вечная жизнь – текущая через горы, через леса, через равнины. Ребенок, который пришел благодаря вам, приходит благодаря многим другим людям прежде вас. Вечность у него позади, и вечность впереди него. Он побывал во многих жилищах, во многих городах, во многих удивительных местах. Среди тех миллионов средств – и вы одно. Будьте скромны и будьте почтительны к ребенку. До сих пор в мире не было общества, почтительного к детям. Все уважение старшим, все уважение старым, почти умершим. Все уважение кладбищам – и нет уважения колыбелям.
А ребенок – это чистейшая жизнь, незамутненная.
Альмустафа прав, когда говорит:
Они сыновья и дочери тоски Жизни по самой себе.
Они приходят благодаря вам, но не от вас…
Они пришли от самого начала.
И хотя они с вами, они не принадлежат вам.
Эти небольшие изречения потрясающе многозначительны, если вы понимаете, что ребенок – это тоска Жизни по самой себе. Это означает, что ребенок ближе к истинному истоку жизни, чем самый старый человек. Старый человек ближе к смерти… Но удивительно – смерти поклонялись, уважали, а жизнь разрушали, уничтожали всеми возможными способами.
Если вы знаете, что они пришли от вас, но не принадлежат вам, тогда родитель не будет навязывать свою религию, свою политику, свои идеи невинному ребенку. Он приходит как чистый лист – ничто не записано на нем, – а родители так торопятся сделать его христианином, сделать его индуистом, сделать его буддистом.
Я вспоминаю свое детство. Мои родители, естественно, хотели, чтобы я был с ними, когда они шли в храм той религии, к которой принадлежали; но я был немножко безумным с самого начала.
Я говорил им: «Это ваша религия, это ваш храм. У вас должно быть немного больше терпения. Дайте мне время. Я найду свою религию, свой храм».
Они говорили: «Что за ерунду ты говоришь? Каждый ребенок принадлежит религии, в которой рожден».
Я говорил: «Любой другой ребенок может принадлежать, может не принадлежать – это их дело. Что же касается меня, то я не принадлежу ни к какой религии. Я даже не искал ее. Позвольте и помогите мне стать на свои собственные ноги. Не калечьте меня. Не разрушайте меня. Если истина есть, я найду ее; но она не может быть заимствована – вы не в силах дать ее мне».
Конечно, они не были счастливы. Я никогда не писал вместе с моим именем название религии…
С той поры, как я впервые поступил в школу, эта строка в моих анкетах оставалась пустой. Она до сих пор пуста. Я нашел религиозность, но я не нашел никакой религии. И я безмерно счастлив, что никому не удалось навязать мне свою идею, своего бога, свою концепцию сущего.
Каждый ребенок по