могучему воеводе.
И в самом деле, вскоре киевские дружинники и шедшие с ними новгородцы во главе с Руяром попали в радостные объятия собратьев.
– Да мы уже скоро седмицу как стоим, бока отращиваем на жирной рыбе, которой тут не менее, чем у нас на полуночи, – рёк Гудим-Крапивник.
– Братья, воины Руси Варяжской, Новгородской, Киевской! – обратился к своим дружинникам Игорь, когда все собрались на берегу. – Сегодня мы идём вызволять своих полонённых братьев, которые стонут во вражьем рабстве, пусть же те, кто их истязает и унижает, испробуют наших клинков и сами окажутся в оковах невольничьих! Почти все товары, которыми славится Хорезм, Халифат и все города побережья моря Хвалисского, сделаны руками наших жён и мужей. Оскоплённые славянские дети и прекрасные наши жёны заполняют их гаремы. Пришло время за всё посчитаться. Что принесём мы убийцам наших детей и жён, тем, кто держит в неволе и калечит наших мужей? – горячо рёк князь Игорь своей дружине.
– Смерть! Мы принесём им смерть! – Дружно почти в двадцать тысяч глоток вскричали возбуждённые горячей речью князя воины.
После доброй и сытной вечери из юшки выловленного новгородцами двухсаженного осётра, воины разбрелись, – кто готовился ко сну, кто рассказывал землякам про то, как шли через пороги Непры, кто, наоборот, как добирались до Шексны. А воеводы во главе с князем устроили совет, решая порядок движения лодий к Итилю.
Рано утром флот русов, воздав славу Хорсу и призвав на помощь Одина и Перуна со Стрибогом, двинулся к стольному граду Хазарии.
Столица Каганата, раскинувшаяся на двух берегах реки Итиль, вернее, на берегах двух рукавов Великой реки, один из которых был собственно Итиль, или Атиль, а второй именовался Ахтуба, в переводе с тюркского «ак-тюбе» означало «Белые холмы». Западная часть на правом берегу Итили носила прозвище Ханкалык – Ханский город, а восточная на левом берегу Ахтубы именовалась Сарашен – Жёлтый город, в котором обитали купцы, ремесленники, рыбаки, люди разных верований – мусульмане, христиане, иудеи и язычники. В то время как Ханкалык занимала иудейская верхушка Хазарии, и только хорезмийские стражники – лариссии, которые выговорили себе условие, служа Кагану и Беку, оставаться мусульманами, были единственными иноверцами Ханского города. Поэтому кроме самой высокой постройки – иудейской синагоги, здесь стояла мечеть для тех же лариссиев. Оба здания были каменными. Также каменная хорошо укреплённая стена окружала эту часть города, защищая её со стороны степи.
Между двумя рукавами посреди устья Великой реки находился остров размером три на три фарсаха в восточном измерении. Здесь, за стенами крепости, стояли два великолепных дворца из обожжённого красного кирпича, сложенного на белом известковом растворе, среди которых Камлык – дом Кагана, и рядом подобный ему дворец Бека. Красные кирпичные стены из ровного обожжённого кирпича размером локоть на локоть и шириной в ладонь с белыми прожилками известкового раствора выглядели особенно красиво, а чтобы никто не вздумал