вообще-то не привожу сюда друзей, – пробормотал он.
– Ну, коллег, клиентов.
Он оперся о столешницу и скрестил ноги.
– Их я тоже не привожу. Я люблю тишину, когда плаваю.
Мила прислушалась к работе мотора катамарана – звук не был очень громким. Интересно, сколько стоит судно с таким тихим двигателем?
Ричард не приглашал ее войти, не настаивал, не уговаривал. Он терпеливо ждал, стоя у кухонного стола, пока она не почувствовала, что ее колебание выглядит более чем нелепо и недружелюбно. О ней так всегда думали. Она перевела взгляд на двухкамерный холодильник в глубине камбуза.
– Догадываюсь – на ланч не будет сэндвичей с сыром из сумки-холодильника.
В тот момент, как только он отвел от нее пристальный взгляд, Мила шагнула на кухню.
Он распахнул дверцы холодильника.
– Вот лангусты, сыр таледжо, кальмары с острой приправой, салат «Нисуаз», хлеб на закваске.
Мила засмеялась:
– Я-то думала, что ошиблась, а это смахивает на тот же сэндвич с сыром. – Только более причудливый.
– Вы не едите морские продукты?
– Могу съесть креветки, когда они у меня есть. И моллюски. Они… безличны.
Ричард недоуменно сдвинул брови:
– А лангуст и кальмар не безличны?
– Нет. Особенно лангусты. Они… жизнерадостные.
Он смотрел на нее так, словно решал, что это: причуда или психоз.
– И вам будет неприятно их съесть?
– Да. Что-то подсказывает мне, что я лишусь аппетита. – Она улыбнулась. – В любом случае я не очень люблю сыр.
– Итальянскому таледжо не повезло, – пробормотал Ричард.
Он открыл винный шкаф – это оказался погребок с климат-контролем. В левой части – комнатная температура, в правой – холод.
– Красное или белое? – спросил он.
– Ни то ни другое, – с сожалением ответила она. Один лишь взгляд на покрытые капельками бутылки вызвало у нее ассоциацию с морскими брызгами. – Я на работе.
– Сейчас не на работе, – возразил он. – На полтора часа мы с вами в умелых руках капитана Макса Фарроу, чьи полномочия согласно международному морскому праву главенствуют над вашими служебными обязанностями. – И извлек запотевшую бутылку из шкафа.
Большое искушение – позабавиться всей этой гламурностью хоть чуть-чуть. Взять бокал, удобно устроиться на кожаном диване, насладиться приятно зазвучавшей в ушах музыкой ветра и повести себя так, будто они вовсе не чужие друг другу. Побеседовать, как обычные люди. Притвориться. Во всем притвориться.
– Ну разве что один бокал, – согласилась она. – Спасибо.
Ричард налил белого вина в бокал и передал ей.
Проба вина прошла в неловком молчании.
– Пойдемте, я проведу для вас экскурсию, – наконец произнес он и улыбнулся, но как-то неискренне.
Мила не услышала мелодичных звуков и не вдохнула запаха сладкой ваты, а раньше блеска безукоризненно ровных зубов было достаточно для внутренней гармонии. Не