свидетеля, который мог обо всем рассказать Жозефине и, таким образом, дать ей понять, что она в немилости, и, возможно, заставить ее страдать, как он сам когда-то страдал, он проявлял такую большую, можно даже сказать, чрезмерную нежность, что его жесты скорее были шутовскими, нежели фривольными. Если было бы удобно овладеть Полиной прямо на сиденье коляски, он сделал бы это не задумываясь, только для того, чтобы досадить Жозефине, которую ненавидел так же, как раньше любил»76.
На Евгения поведение Бонапарта подействовало угнетающе. На следующее же утро он явился к Бертье и попросил освободить его от службы при главнокомандующем.
– Переведите меня простым лейтенантом в какую-нибудь полубригаду, – заявил он. – Я не могу больше это наблюдать.
Узнав об этом, Бонапарт очень рассердился. Он вызвал молодого человека к себе, сурово отчитал его, доведя до слез, а затем ущипнул за ухо. Евгений остался его адъютантом, но более не был принужден созерцать любовные забавы отчима и Полины…
Весь месяц Бонапарт с Полиной не только «занимался сладостным мщением», но и познавал чистое и радостное наслаждение. Это были самые прекрасные дни его жизни.
Увы! Этот медовый месяц был прерван войной. В феврале 1799 года Турция, союзница Англии и России, сосредоточила войска на Родосе и в Сирии. Едва только Бонапарт узнал о том, что турецкая армия уже достигла долины реки Иордан между Вифлеемом и Иерусалимом, он решил выступить навстречу врагу и разбить его.
Утром 10 февраля, когда двенадцатитысячная армия Бонапарта была готова к выступлению в поход и ждала приказа начать движение, стоя у ворот Каира, Бонапарт прощался с Полиной. Перед тем как расстаться, он захотел в последний раз выразить ей свою привязанность.
– Роди мне ребенка, – сказал он, одеваясь. – Тогда, слово Бонапарта, я разведусь с Жозефиной и женюсь на тебе!..
После чего присоединился к войскам и отправился в Сирию.
Пока Полина ходила к египетским колдунам, желая с помощью их зачать ребенка, которого так хотел любовник, французские войска прибыли в Мессудию (в переводе с арабского означает «очень богатое»).
Здесь Бонапарту суждено было сделать очень неприятное открытие. Хотя в глубине души он подозревал Жозефину в неверности и очень нуждался в спокойствии накануне битвы, Жюно со свойственной ему бестактностью и, как всегда, не вовремя подтвердил его подозрения. Послушаем Бурьена:
«Когда мы стояли около фонтанов Мессудии, под Эль-Ариши, я увидел, что Бонапарт, как обычно, прогуливается с Жюно. Я был неподалеку от них, и сам не знаю почему, но наблюдал за ними во время их разговора.
И без того бледное лицо генерала стало вдруг еще бледнее обычного и конвульсивно задергалось, взгляд стал блуждающим, и он несколько раз стукнул себя по голове.
Через несколько минут он покинул Жюно и направился ко мне. Никогда еще я не видел его таким недовольным и озабоченным. Я двинулся ему навстречу:
– Вы мне ничуть не преданы! – произнес он строго. – О, женщины! Ах, Жозефина!.. Если бы вы были мне преданы, вы давно бы сообщили мне то, что я только что узнал