бродит по белёсой пустоте,
Он ищет яви в призрачной мечте.
Он заблудился в нас. Он не найдёт
От нас ведущий к Богу чёрный ход.
Завален чёрный ход. И бел сугроб.
Бела улыбка губ, бел нос и лоб.
Глядят на небо белые глаза.
Глядит из глаза белая слеза.
Всё замело. Всё скрылось. Всё ушло.
Во мне и за окном – белым-бело.
И белизна, скользя по белизне,
Тихонько шепчет мне о той весне,
Когда проснётся спящий в людях Бог
И в пустоте напишет первый слог.
Ничто
Улица не шелохнётся,
В небе – тихая луна.
Где-то шёпот раздаётся.
Высь воздушная темна.
Всё на свете непреложно,
Тихо, мирно и несложно,
Нами небо занято…
Вдруг – над нами раздробилось,
Разыгралось, раскатилось,
Зашумело, заискрилось
Многоликое Ничто.
Топчут ноги, брызжет хохот,
Но не видно ничего.
На пустой дороге – топот,
Сердце живо и мертво…
Обло, дико и стозевно,
И не нежно, и не гневно,
Чем-то высшим занято,
Многоруко, многоного,
По семи земным дорогам
Скачет гулкое Ничто.
Кличет, мается и ранит,
Рвёт сердца, дробит мечты,
Манит, тянет и буянит
Пустота средь пустоты…
Ложь – прельстительная сила,
Жизнь полна, как решето.
Много нам судьба дарила,
Да не то, не то, не то!
Снова – тихая дорога…
Где-то огоньки горят,
Плачут, ждут, тревожат бога,
Всё о чём-то говорят…
Ночь тиха. Не дышит ветер.
Ни за что мы не в ответе.
И прожить бы лет так сто…
Что за чудо – тишь на свете,
Только слышно, как к планете
Приближается Ничто.
Вереск цветёт
Стихи, пришедшие во сне
Я увидел во сне поле в синих лучах,
Я увидел: во мне загорелась свеча,
Я увидел цветы, я увидел восход
Над простором, где вереск весною цветёт!
Нет, не зря мы старались, сгорали и жгли:
Наши зёрна сквозь время в простор проросли.
Окунись, словно поле, в лиловый огонь
И на синее солнце взгляни сквозь ладонь.
Что случилось? Куда ты умчалась, тоска?
Всё, как прежде: эпохи свистят у виска,
Но воскресшие души глядят из цветов
Прямо в сердце моё, где из пламени – кровь!
Земляникой покрыт край молочной реки,
И в цветах открываются чудо-зрачки:
Инфракрасные Божии смотрят глаза
Из цветов – сквозь меня – сквозь любовь – в небеса!
А давно ли вставал я, как дым, из земли
И во мне, словно пули, гудели шмели?
Но Господь, как ладонь, аромат мне простёр
И цветами озвучил бессмертный простор.
Это