до Персюкова смысл сказанных слов доходил с трудом, сознание туманилось, он едва держался на ногах. На рассвете Тимофей потерял сознание, вызвали врача, но когда капитан пришел, было уже поздно.
– Выносите, чего смотрите, – сказал он. – И закопайте утром всех умерших, пока земля не замерзла.
Остальная рота в ту ночь находилась в пятнадцати километрах от Сталинграда. Там не прекращались бои. Отчетливо слышались не только орудийные взрывы, но и отдельные выстрелы. Темнота не могла набрать силу. Мерцали отблески орудийных вспышек, многочисленных осветительных ракет, где-то горело.
Позиции пехотной дивизии, которой временно придали штрафную роту, располагались в болотистой низине. Здесь к подножию Ергенинских холмов подступали многочисленные Сарпинские озера. На перешейках и островах располагались траншеи, землянки, артиллерийские позиции. Все объекты отлично простреливались с холмов, дивизия несла огромные потери. Ее спасало от полного уничтожения лишь сравнительно большое расстояние до высот и постоянно прибывающие маршевые роты, которые перемалывались артиллерийским огнем.
Склоны и прилегающие к ним поля с кустарником, деревьями, небольшими оврагами и мелкими остатками разрушенного хуторка занимали немцы. Это было что-то вроде предполья или предмостной обороны, а мостом являлись холмы и дороги между ними.
Задание Елхову поставили яснее некуда. Захватить участок предполья, продвинуться насколько можно и встать у основания холмов. Капитан не стал задавать лишних вопросов, уточнил лишь детали взаимодействия и будет ли артиллерийская поддержка.
– Чем я вам помогу? – удивлялся начальник штаба дивизии. – Мы в болоте сидим, батареи ополовинены, снаряды за шесть верст по ночам таскаем. Вот у тебя четыреста активных штыков, а у меня от батальонов одни названия остались. В ротах, где сорок, а где двадцать человек. Да и в каком состоянии, сам видел.
Оборона в заполненных ледяной водой и грязью осенних траншеях изматывала людей. Здесь не осталось здоровых бойцов. По траншеям слонялись, а чаще дремали изможденные люди. Немногие землянки и блиндажи были залиты водой, боеприпасы выставляли на бугры, там же по ночам дремали. С простудой в тыл не отправляли, лишь когда человек впадал в бред от высокой температуры, его тащили вшестером сквозь болото, грузили на лошадей и доставляли в санчасть. С холмов немцы вели постоянный будоражащий огонь, получалось что-то вроде смертельной лотереи. Прятаться негде, даже если забраться в холодную воду под бревенчатую крышу землянки. Трехкилограммовая мина, набравшая хорошую скорость, пробьет ее, как фанеру, и рванет внутри.
Конечно, если наступать, то большими силами, и сразу брать высоты. Польза от предполья, если его удастся захватить, небольшая, но это своего рода плацдарм, через который по твердой земле можно стянуть дополнительные силы и артиллерию. Впрочем, дальнейшее – это уже стратегия, до которой Елхову не было дела.
В те первые ноябрьские дни никто еще не знал о готовящемся контрнаступлении под Сталинградом. Но