уже было принялся изучать, и подбежал к отцу.
– Пап, как здорово! А у нас тоже будет замок?
– Нет, сынок, нам это не по карману. Отведи-ка брата к маме, ему надо в туалет.
– У-у-у… – завыл Льюис, негодующе уставившись на младшего, а тот только ухмылялся да утирал нос рукавом курточки.
Льюис пихнул Прентиса в спину:
– Вечно ты все портишь!
– Льюис, делай, что сказано, – встал Макхоун-старший. Колени откликнулись болью. – Ступайте. И поосторожнее на крыше. – Он махнул рукой на двустворчатую дверь, через которую вошли сыновья.
Льюис изобразил целую пантомиму: раскачивался, как пьяный, на ходу, нога цеплялась за ногу. Прентиса он тянул за собой за шнурок капюшона.
– Льюис! За руку! – потребовал Кеннет.
– Ну, парень, ты и цаца! – сказал у двери Льюис младшему брату. – Сколько ж возни с тобой!
Прентис повернулся и помахал свободной рукой отцу.
– До свида-ания, па-апочка, – прозвучал слабый голосок. После чего Прентис был выдернут из комнаты.
– До свидания, сынок, – улыбнулся Макхоун-старший. И снова повернулся к окну и дождю.
– У-у-у… тут мокро.
– Не сахарный, не растаешь. Че разнылся? Ты же не девчонка?
– Нет, я не девчонка. Но если испачкаюсь…
– У тебя папаша богатенький. Можешь хоть каждый день в новых шмотках приходить.
– Не мели чепухи. Я просто хотел сказать…
Кеннет понимал обе точки зрения. Лахи в грязной рубашке, застегнутой на разномастные пуговицы и булавку, в потрепанных, залатанных коротких штанишках, что пузырились на коленях и, наверное, раньше принадлежали двум старшим братьям, вдобавок щеголял свежим синяком под глазом – скорее всего, синяк поставила отцовская рука. На Фергюсе была добротная, тщательно подобранная по размерам одежда: короткие брючки из серой саржи, новая синяя фуфайка и твидовый пиджачок с кожаными нашивками на локтях. Даже Кеннет рядом с ним чувствовал себя плоховато одетым. Его шорты были заштопаны сзади, хотя новую одежду он получал всегда в свой черед. Все девочки носили юбки, блузки и фуфайки; носочки у них были не серые, а белые. Эмма Эрвилл носила пальто с капюшончиком, отчего была похожа на маленькую фею.
– Так мы играем или не играем? – спросила она.
– Спокойствие! – повернулся Лахи к девочке, державшей велосипед. – Терпение, крошка.
Эмма посмотрела в небо и фыркнула. Рядом с ней сестра Кеннета Ильза, тоже приехавшая на велосипеде, покачала головой.
Замок стоял на склоне холма. Вокруг него с высоких деревьев еще капало, и неровные, грубо отесанные камни были темны от недавно прошедшего дождя. Через листья плюща, цеплявшегося к одному из боков старинного сооружения, просвечивало водянистое солнце, а в глубине леса ворковал дикий голубь.
– Так какого черта ждем? – Фергюс Эрвилл прислонил к дереву велосипед.
Лахи Уотт своему велосипеду дал упасть на землю. Кеннет аккуратно положил свой на мокрую траву. Девочки прислонили велики к деревянным перилам в начале моста. Короткий деревянный мост,