куда она направится? – Баш не стал ждать ответа. – Поспешит обратно в гнездо. Да, благодаря вашей информации о татуировках нам удалось захватить девчонку. Можно продолжать пытки в надежде, что она выдаст нам пару имён, но терпеть боль она умеет даже лучше, чем вы. Гораздо легче отпустить её и позволить привести нас прямо к штаб-квартире. Конечно же, я не могу отправить за девушкой кого-то из своих людей. Она слишком хорошо обучена. Это её отпугнёт.
– Вы хотите, чтобы это сделал я, – закончил Феликс.
Штандартенфюрер кивнул.
– Мы обеспечим вас инструментами, необходимыми для побега. Вам нужно завоевать доверие девушки и проследить за ней до штаб-квартиры Сопротивления. Когда раскроете их укрытие, свяжетесь со мной. Как, я вам расскажу. Пока вы следуете плану, ваших родителей никто и пальцем не тронет.
Удивительно, как умело штандартенфюрер может угрожать, не проговаривая ничего вслух. Феликс предпочёл бы более прямолинейное: «Провалишься, и мы убьём твоих родителей».
– Что насчёт Адель? – спросил он.
– Я поговорил с рейхсфюрером Гиммлером о помиловании, – ответил Баш. – Если всё пройдёт успешно, Адель будет оправдана.
То, что предлагал ему штандартенфюрер, было непростым делом. Не какая-то замена нерабочих деталей. Больше похоже на сбор двигателя с нуля – Феликс пару раз видел, как отец это делал. Болты выпускного коллектора, крышки клапана, головки блока цилиндров, шатуны… каждую крошечную деталь нужно снять, проверить и вернуть на место с идеальной точностью. Работа занимала недели и могла пойти прахом всего из-за одной неправильно размещённой детали.
Сымитировать побег, проследовать за тренированной убийцей до самой Германии, проникнуть в Сопротивление и провести СС в самое его сердце. Непростая задача, но всё же решение. Если Феликс справится, его семья – мама, папа и Адель – будет спасена.
А девушка… если бы вены Феликса не истончились от потери крови, в них бы всё ещё кипел гнев. Но он был измотан, и ярость тонула в новом, более глубоком чувстве. Эта девушка лгала Феликсу, использовала его, заставляла волноваться за неё, оставила здесь умирать. Она пыталась навредить его семье.
Девчонка заплатит за всё.
К слову о плате… Феликс дёрнул головой в сторону телевизора.
– А как же ваше «должна заплатить кровью»?
Вопрос едва сорвался с его губ, как помехи на экране исчезли, сменившись знакомой сценой: флаг партии национал-социалистов, висящий над стулом. Стулом, который каждую неделю появлялся в выпусках «Разговора с Канцелярией»: с высокой спинкой, обтянутый бархатом.
И он не был пуст.
На нём привычно сидел фюрер – абсолютно прямая спина, корпус слегка повёрнут, словно давно почивший король на портрете. Мертвенно-бледное лицо и яростные глаза, обращённые в камеру.
Это запись. Должна быть ей. Даже если бы фюреру каким-то образом удалось выжить после прямого попадания в сердце, он не сидел бы на своём стуле через несколько часов после