Корни и кроны. Фрагменты истории Сибири в лицах одного сибирского рода (документальное историко-генеалогическое исследование)
большая ее часть сгорела. Выгорел Белый город, в пределах которого жили в основном бояре, дворяне и крупные купцы.
«Горело на Москве – Петровка и Дмитровка, Тверская и Никицкая, Арбат и Чертолье в городе и за городом по Тресвяцкие ворота и по Неглинку и погорели все дворы, плавки, и церкви божие, и людей много пригорело за наше перед богом согрешение»
«В столице сгорело 2000 домов думных бояр и немало народа, а также больше половины города»
Несмотря на получение двойного жалованья, не успокоились и стрельцы, – они продолжали волноваться до января включительно.
Деятельное участие в московских событиях приняли служилые люди по прибору – стрельцы, солдаты и драгуны, собранные для отправки на Дон, а также приехавшие с челобитиями из других мест (с юга и из Сибири) казаки, казенные кузнецы, и др. Рядовые служилые люди по прибору на протяжении всего периода восстания проявляли недовольство и неповиновение.
Конечно, правительство пыталось задобрить их, раздавая деньги, угощая водкою и медом. Но, задабривая стрельцов, царь и нещадно карал их: партиями по 30—70 человек их отправляли в ссылку в Сибирь с лаконичной формулировкой – «за их вины» и «за многое воровство». Стрельцов ссылали «в службу» в Казань, Якутск, Красноярск, Томск, Енисейск. Многие ехали с женами и детьми, которые во время длительной и тяжелой дороги погибли. На новом месте их ждали неустроенность, вымогательство воевод и обжившихся здесь ссыльных дворян.
Позиция стрельцов по отношению к восстанию была противоречивой. Одни стрельцы поддерживали народ, другие – правительство. Некоторые стрельцы из приказа Петра Образцова подали извет с просьбой сослать 33 стрельца из приказа А. Г. Юсова из Москвы в Сибирь за то, что они «ходят за всяким воровством». 13 июня 1648 г. грамота была передана в Сибирский приказ, а 14 июля подьячий Дмитрий Трофимов привел 33 человека в тюрьму и сдал под расписку ключарю. Большинство из них было сослано «в службу» в Якутский острог на реку Лену, некоторые – с женами и детьми.
Но вот мы добрались до нашего персонажа. Условия следования в Сибирь были очень тяжелы. Особенно большие предосторожности в дороге принимались по отношению к беглым стрельцам. Так, например, о стрельце Михаиле-нашивочнике из приказа А. Полтева, сосланного в Тобольск с женой и тремя детьми, 19 ноября 1649 г. писали в наказе:
«…ехать… нигде не мешкая, и вести ево скована и беречь накрепко, чтоб тот колодник над собою какова дурна не учинил и с дороги и с стану не ушол…»33
Таким образом, было сослано в Сибирь несколько сот стрельцов по незначительным причинам и множество лиц подверглось телесным наказаниям. Вот лишь несколько примеров:
Сосланных в Казань и бежавших оттуда стрельцов Ивана Моисеева, Корнея Алексеева и Федора Максимова с семьями отправили из Стрелецкого приказа на р. Лену.
«Июня в 5 день, после пожару, приходил тот человек Стенька с воровскими людьми на Давыдов