и деревенского паренька, тракториста? Кроме чувства, что могло нас объединять? Я спрашивала себя, смогу ли жить в деревне – работать от зари до зари, ухаживать за скотиной, встречать мужа с работы, наливать ему стопку за ужином? А театр, выставки, концерты? И отвечала себе: нет. А он? Пригласить в город? Куда? Ведь у меня на тот момент была только койка в общежитии и скромная зарплата корректора. У нас разное воспитание, разный уклад жизни. Что останется, когда уйдет романтика отношений?..
Пусть наша встреча останется для обоих ярким воспоминанием о любви – короткой, внезапной, как солнечный удар. Пусть согревает в трудную минуту жизни, предательства, нелюбви, одиночества. Так думала я тогда. Не уверена, что была права. Первое время очень тосковала, ждала писем от Иринки. Она писала, что Олег «перетоптал» всех девок в деревне, потом заскучал, запил, все спрашивал, почему не приезжаешь. Потом женился по «залету», точнее, все рассчитала подруга из соседнего села, «на лицо так себе», по-деревенски смекалистая. Отхватила парня, и теперь «он у нее под каблуком».
Я никогда не пыталась найти его, посмотреть, какой он стал. Наверное, с пузком, наверное, пьет, как все русские мужики, потерял былую красоту, постарел. Но в моей памяти он навсегда останется молодым и красивым – Олегом Светло Солнышко.
…Все самые лучшие, самые счастливые моменты моей жизни связаны с деревней. Прошло немного времени – и все повторилось у моих детей: луга с подсолнухами, бугры в цветах, ключ с прозрачной водой за околицей, курочки во дворике, бычок в стойле, собачка в будке, щенячий восторг от плескания в речке, потом заплывы на другой берег, взросление, переглядки с соседскими бойкими девчонками, танцы в клубе, гуляние до утра.
И моим внукам, надеюсь, достанется по наследству русская природа, которая делает русского человека – русским.
ИСПОВЕДЬ БЕЗРАБОТНОГО
Родился я в благополучной семье – мать, отец, бабушка, дед. Но родители мною никогда особо не занимались – все больше собой. Мама моя – женщина привлекательная, хорошенькая, постоянно смотрелась в зеркальце, как пушкинская царица: «Я ль на свете всех милее», всю жизнь стремилась побольше купить, иметь – тряпки, мебель, машину. Отец – как все: с работы на диван. Бабушка и дед в прошлом – вазовцы, живут в достатке, так сказать, средний класс. Придешь к ним в детстве – комнаты мебелью забиты, на полу – ковры, а ни одной книжечки нет, игрушки дарили только на день рождения. Меня вроде бы любили – я единственный сын и внук, но мало ласкали, никогда не целовали, никуда не водили – в театр или кино. Я жил в своем мирке – игрался сам с собой в уголке своей квартиры. Рос сам по себе, как трава в огороде у бабушки. Мне не прививали культуру поведения, не рассказывали, что можно, а что нельзя. Однажды бабушка привела меня поиграть к соседскому мальчишке, я без спроса залез в его шкаф, выдвинул ящики стола, все перерыл – и пару игрушек незаметно засунул в карман. Потом это превратилось в привычку.