нового. Например, это – сказал я, играя с ее волосами – В Португалии называется «кафуне».
Рея улыбнулась, облизала губы и поцеловала мое плечо. Мое сердце сильно сжалось и стало на мгновение тяжело дышать.
– Зачем ты так? – спросил я.
– О чем ты? – удивилась она, раскрыв глаза.
– Мне тяжело с тобой расставаться. – ответил я – Я люблю тебя. А твоя нежность делает расставание еще тяжелее. Я чувствую себя сволочью, но не могу подвергать вас опасности.
– Я тоже тебя люблю. – ответила Рея, ложась мне на грудь.
Повисло печальное молчание. Но рассвет неумолимо приближался, не оставляя мне шанса проснуться с ней в одной постели, заключив ее в свои объятия. На прощание я зашел к сыну. Забрав свою накидку, я присел у его кровати и слушал, как он тихо дышит. Поцеловав его, я вышел из комнаты.
– Возвращайся скорее. – сказала Рея, когда я вошел в спальню, чтобы попрощаться с ней.
– Я буду стараться. Но, если ты не хочешь… Я не буду сражаться за место главы братства, если ты так скажешь.
– Как я могу не хотеть, чтобы ты исполнил то, чего так желаешь? – улыбнулась она.
Она лежала в кровати, укутавшись простыней, и смотрела на меня. Я надел накидку и подошел к ней. Обняв ее, я зарылся лицом в ее волосы и вдохнул их аромат. Поцеловал ее губы, чувствуя, будто мое сердце разбивается на части.
– Можно один вопрос? – произнесла она перед моим уходом.
– Да, конечно.
– Ответь мне честно, пожалуйста. Лишь один вопрос: «почему?»
– Ты можешь не верить мне, но… Выбрать братство мне было невероятно сложно. Я хотел и хочу быть с тобой. Но также я всегда чувствовал, что хочу чего-то большего, чем воспитать детей и прожить свою жизнь. Я способен на большее! Я не думаю о славе, но я хочу изменить жизни людей, сделать что-то хорошее для многих. И если бы у меня был способ сделать это, не оставляя тебя одну – я бы так и сделал.
– Но увы…
– Увы.
Утренний свет уже близился, и нужно было спешить улететь незамеченным. Раскрыв крылья, я бросил на Рею последний взгляд и через окно я улетел обратно в братство.
2
Рассвет принес новый день, а вместе с ним и начало состязаний – новый этап жизни. И лишь после торжественного начала, я задумался, нужно ли мне это – быть главой Алатиса. Я все еще был привязан к прошлой жизни и возвращался к ней в каждой мысли. Там я был «мистером Селиваном», директором, важным и богатым человеком, мечтавшим о счастье и достатке, и, в то же время, вершившим судьбы своих подчиненных. Мне пророчили успех и выдающееся будущее, от которого я, в последствии, отказался. История повторялась, ответственность удваивалась, а я все еще не мог ответить себе, нужно ли мне это. Сменить должность хладнокровного директора на должность хладнокровного главы братства. В чем тогда состоял смысл всего на свете, если, выбрав новую жизнь, я получал все ту же жизнь, но в новой обертке?
У меня было время подумать об этом на протяжении трех месяцев показательных сражений перед советом Старейшин. Нас было всего десять претендентов и