знать, что этот негодяй по совместительству является еще и немецким агентом!
Тут Сталин с удивлением спросил:
– Неужели лучшая в мире британская разведка не знала о связи Коморовского с группенфюрером СС Фегеляйном, занимающим нынче должность представителя СД в ставке фюрера? Притом что сам Коморовский факта своей еще довоенной дружбы с этим человеком отнюдь не скрывал, как и то, что переписка между ними, через доверенных лиц, продолжалась до времени восстания! Неужели в МИ-6 сидят столь наивные люди, что верят, будто назначенный вами предводитель восстания обсуждал с высокопоставленным гитлеровцем всего лишь прошлые конноспортивные дела?[18] А как вы тогда объясните, что немцы в Варшаве явно были готовы к началу восстания, приняв эффективные предупредительные меры, как, например, арест многих офицеров АК, а особенно АЛ – в последний момент, по неизвестно откуда взявшимся спискам? Если Коморовский прямо указывает, что предупредил Фегеляйна, «чтобы избегнуть лишних жертв» – чьих, немецких военнослужащих и штатского персонала? И после столь «удачного» начала восстания, британская сторона сохранила к Коморовскому доверие – тогда проверьте, мистер Черчилль, не сидит ли у вас в Лондоне еще один немецкий агент!
Был редчайший случай, когда я сорвался:
– Достаточно, уберите это ничтожество! Признаю, что совершил величайшую ошибку в жизни, доверившись мерзавцу! Заверяю, что он, прикрываясь моим именем и полученными от меня полномочиями преследовал свои собственные, гнусные цели! Ни я, ни Британия больше не желают иметь с этим подонком ничего общего! И если вы его расстреляете – туда этой сволочи и дорога!
Тут Сталин ответил, что Коморовский, конечно, получит, что заслужил.
– Но у вас в Британии есть понятие «прецедент». И если имеет место один случай, когда некто, прикрываясь вами, совершал действия, никак не приближающие победу над немецким фашизмом, то советская сторона в будущем имеет право иметь подобное в виду и принимать те меры предосторожности, какие найдет нужным. Конкретно же, касаемо, например, Югославии – мы принимаем ваше предложение. С оговоркой, что любое лицо, уличенное в связях с фашистами или в своей деятельности способствующее им, должно быть осуждено как военный преступник, и это не подлежит обсуждению!
Британский джентльмен играет честно. Это значит – никогда и никому не прощает своих поражений! Первое правило мудрости англосаксонской расы: не покоряющийся, не управляемый нами должен считаться врагом, даже если в данный конкретный момент никак нам не угрожает или формально является союзником. Второе правило: с врагом совершенно не обязательно воевать оружием, тайная работа по разъеданию его изнутри, ослаблению его мощи, одновременно с внешней улыбкой и заверением в дружбе, бывает гораздо действеннее! И третье правило общеизвестно: у Британии нет друзей, а есть интересы. Что следует понимать: даже контролируемый нами союзник