сделал еще шаг вслед за саарсаном, но вдруг чья-то твердая рука остановила его – беззлобно, но непреклонно.
– Куда собрался, жрец? – услышал он знакомый неприветливый голос. – Тебе туда нельзя!
Хаста повернулся и вновь увидел Маргу.
– Почему? Я советник Ширама…
– Ты жрец Исвархи! – резко ответила накхини. – Саарсан оказал тебе незаслуженную честь, дозволив остаться так близко к престольному камню. Иди и встань вон туда, к ним!
Она махнула рукой в сторону шести женщин, которые остановились чуть ниже, не доходя до вершины холма пары десятков шагов.
– Если я жрец, так отведи меня к жрецам, – раздраженно ответил Хаста, которому изрядно надоело высокомерие приставленной к нему «няньки».
Марга удивленно взглянула на него, потом хмыкнула:
– У нас нет жрецов. Есть сестры Найи, но им сейчас точно не до тебя. А эти женщины – не абы кто, а жены саарсана.
– Не сказать, чтобы я был польщен, – проворчал Хаста, спускаясь по склону. – Одна радость: мы с ними не похожи…
Он обернулся и увидел, что Марга, не дослушав, сбегает куда-то вниз c холма.
Едва Хаста приблизился к женщинам, как одна из них, видимо старшая, схватила его за плечо и как ни в чем не бывало задвинула себе за спину. Он пробормотал приветствие, но ответа не дождался. Взгляды молодых накхини были устремлены к вершине холма. Хаста пожал плечами и принялся украдкой рассматривать жен своего друга.
Хотя их лица оставались нераскрашенными и в руках не было мечей и круглых щитов с острым шипом посередине, выглядели юные женщины весьма воинственно. Длинные кинжалы на украшенных серебряными накладками поясах ясно говорили, что при необходимости они успешно займут место в боевом строю. Хасте они показались куда более подходящими для битвы, чем для супружеского ложа. Он невольно вспомнил нежную ясноглазую Аюну, которую не раз видел в храме и при дворе. Да уж, после суровых накхини младшая дочь Ардвана представлялась и впрямь птичкой иной породы. Неудивительно, что Ширам так себя повел тогда, во дворце!
«Впрочем, они были бы недурны собой, если б хоть изредка улыбались, – справедливости ради признал Хаста. – Но вот это общее для всех накхов ощущение от их взгляда – либо „я хочу тебя убить“, либо „я не хочу тебя убить“… Провести ночь с такой, пожалуй, подобно поединку!»
Между тем тьма вокруг холма почти рассеялась – так много костров и факелов озаряло место действа. Оттуда, где стоял Хаста, была видна лишь спина Ширама, преклонившего колени перед белым камнем и мерно кивающего, точно разговаривающего со священным престолом.
«А что, если для совершения ритуала им нужно омыть трон кровью ария? – посетила вдруг Хасту правдоподобная мысль. – А что? Из-за арьев престол ушел в небытие – теперь же, когда он возвращается…»
Жрецу очень живо представилось, как его волокут на вершину и одним умелым взмахом топора под торжествующие вопли толпы отсекают голову.
«Надо бы Шираму напомнить, что я не арий,