Наверное, смеешься. Но твой смех до меня не долетает. Я слышу только вороний грай и гул проезжающих мимо автомобилей.
Ты киваешь головой – быть может, тебя сейчас приглашают в гости на какой-то еврейский праздник. Будете пить кошерное вино и есть кошерные булки. Обсуждать свои дела: чье-то обрезание, или чью-то хупу в дорогом ресторане, или безобразия, которые творятся в благотворительной организации, помогающей жертвам Холокоста.
Между нами – пропасти, которые не преодолеть никакому «Боингу».
Прощай, Джен!..
Она отходит в сторону, останавливается у самого бордюра, достает мобильник. Наверное, как и в прошлую субботу, вызывает такси.
Ждет, переминаясь с ноги на ногу. Слегка передергивает плечами. Зябко. Ноябрьский ветер. Тянет сыростью от черной земли и мокрого асфальта.
Туп-туп. Туп-туп. Каблучки сапог. И… вдруг падает с нее черное пальто, подхватывает его сильным ветром и уносит куда-то – за здание синагоги, за дорогу, за кусты. И сапоги улетают следом. И юбка длинная, и блузка – всё, всё улетает, разрываясь на ветру в клочья!
И… пам-пам-па – плывет белоснежная Джен в балетной пачке. Пам-пам-па… Руки ее трепещут, словно стряхивая с перьев капли воды, грудь волнуется, шея изящно выгнута.
Тихо, сумрачно на ночном озере. Тоскует Лебедь. Плачет ее заколдованная душа. Луна льет с неба свет, тонущий в озерной пучине.
И колдун Шварц бегает вокруг Лебедя, хохочет злобно. Кар-кар!..
Где же принц, юный влюбленный принц, который запустит стрелу и поразит черного Ворона?..
– Ж-ж-ж, – подъехало и остановилось такси.
Джен открывает заднюю дверцу машины. Перед тем как сесть в нее, вдруг оглядывается. Бросает тревожный взгляд в мою сторону…
Глава 8
Дни напролет Френсис пропадал в студии Джеймса: учился звукозаписи, убирал там, пылесосил, относил почту. А в свободное время, когда зал был пуст (записывали порой и до полуночи, и до двух ночи), играл на пианино. Словом, парень оказался в правильное время в правильном месте.
Порой он делился со мной планами на ближайшее будущее: создать панк-группу под названием Crazy Brothers («Сумасшедшие братья»), записать первый концерт и снять видеоклип.
Да, иногда он замыкался, уходил в себя, как улитка в ракушку. Зато в периоды подъема был неотразим: говорил свободно, порой даже дерзко, жестикулировал раскованно, мимика раскрепощалась, в движениях появлялась пластика.
Глядя на него, я злился на Джен за то, что она так легко записала его в шизоиды и на этом успокоилась. Ох уж эти психотерапевты: поставят на лоб клеймо «шизоид» или «хронически суицидный» – и готово!
А Френсис – артист, настоящий артист! Артист без сцены, без съемочной площадки, без концертов задыхается, как рыба, выброшенная на песок. Артисту нельзя долго оставаться вне искусства, не заниматься тем, к чему он призван и для чего сотворен Богом. Да, все настоящие артисты, музыканты, художники неадекватны. Но ведь на то и талант, чтобы быть особенным, уникальным.
А