ложных целей. Места установки я буду называть по полярным координатам, центром координат считается моя кабина. Ясно?
– Так точно! – по-уставному ответила наша начальница.
– Вы работаете в воздушных аппаратах. Салаг предупреждаю особо, что правом первого допуска пользоваться на время операции вам запрещается. Если кто погрузится глубже Рипли, яйца выкручу. И вообще – никакой самодеятельности. Ясно?
– Так точно! – хором ответили мы с Пасом. Мое сердце готово было выскочить через горло.
– Краб. Погружаешься с жидкостным аппаратом и по дну пробираешься к расщелине. Как только достигнешь ее, ложишься на грунт и ждешь дальнейших команд. Все свои идеи держать при себе, на связь в активном режиме не выходить. Только слушаешь, ясно?
– Так точно, – вяло выдохнул сапер.
– Все. Снаряжаетесь под командой Рипли. Затем Куст выдаст каждому ложные цели. Вперед!
Руки у меня задрожали сразу после команды, и я никаким усилием воли не мог унять эту дрожь. Рипли повернула ключ в одном из отверстий крыши, запустив механизм отпирания хранилища с аппаратами, крышка уползла в сторону, и я увидел спящие в «рассоле» туши жидкостных аппаратов «ГАЖД-27».
– Ну, ну! – подогнала нас Рипли. – Чего встали, как замороженные?
Мы сорвались с места и вытащили из ниши сначала груду мышц самого аппарата, затем боевой каркас с гарпунным карабином и в последнюю очередь спящий хитиновый шлем. Краб за это время скинул с себя всю одежду, без всякого стеснения оставшись обнаженным перед бывшей кухаркой. В его пояснице влажно краснел глубинный катетер. Это был искусственный паразит, питающийся кровью хозяина, но без него погружение в глубину не представлялось возможным, поскольку именно он объединял кровеносную систему человека с кровеносной системой жидкостного скафандра.
– А ну влезай в панцирь! – приказала Рипли.
Краб протянул руку к биомеханическому устройству, и скафандр набросился на него, словно осьминог, обматывая антикомпрессионными жильными щупальцами. Затем в ход пошли мягкие мышцы и хитин, образовав саму ткань скафандра с защитными пластинами панциря. Свободным осталось только лицо Краба, все остальное скрылось под ровным слоем искусственной биоткани.
– Краб, ты как? – спросила Рипли.
– Норма, – ответил сапер, похожий на пятнистую мумию. – Катетер сработал.
– Не жмет кольчужка?
– Норма. Дышу пока.
– Как управление?
– Ощущаю, – буркнул Краб вместо уставного ответа «норма».
По мышечному слою и суставам каркаса пробежала судорога – это сапер вошел в режим управления. Теперь он ощущал аппарат, словно собственное тело, и мог управлять им, как мышцами ног и рук. Краб сделал несколько шагов, поприседал, попрыгал. Рипли внимательно следила за каждым его движением. Я тоже – мне хотелось получше рассмотреть новую модель гарпунного карабина, прицепленного к каркасу.
– Сойдет, – кивнул сапер. – Но кормить технику надо лучше, а то медленно просыпается.
Похоже,