где резко запахло деревней и теплым навозом.
– К нам люди приходят в основном с раковыми заболеваниями! – объяснял Николай, жестикулируя, и его огромные руки не помещались под низкими потолками. – Рак желудка, еще чего, а от чего все это? От экологии, от продуктов. Мы им натуральное молоко даем, а они его пить не могут! Несварение! Это ж до чего людям природу испортили, что они натуральное молоко пить не могут!
Коровы не дали нам долго греться в хлеву, начав обычное свое дело обмена натуральных веществ с той самой природой, да так рьяно, что мы гуськом аккуратно выскочили из этого заведения, смеясь и подбадривая друг друга.
– Детством пахнет! Вот она, правда-то где, Родина! – только и крикнул кто-то из наших и тут же наступил ботинком в навоз, смачно выругавшись.
Мы подошли к жилому бараку. Отсюда было видно грязновато-белое поле со свежевыпавшем за ночь тонким слоем снега и копошащаяся кучка обитателей приюта. Они медленно растаскивали какую-то рухлядь и погружали ее в сани. От кучи тропинка чернела до деревянного сортира метров в ста от фронта работ. Одни из таких нагруженных саней тянул в нашу сторону молодой парень в надвинутой на лоб шапочке. Затащив сани в калитку, он продолжил тянуть вдоль стены барака.
– А можно с ним поговорить? – спросил один из наших с фотоаппаратом. – Я запишу небольшое интервью.
Борис коршуном уставился на доходягу и скомандовал:
– А ну, бросай сани и иди сюда!
– Строгий! – улыбнулся Николай. – Ничего, они его за это уважают.
– У меня не забалуешь, – подтвердил Борис. – Откуда сам? – спросил он подошедшего парня с распухшей половиной лица, которая делала его ассиметричным. Его грустный вид напоминал допрашиваемых в полиции мелких жуликов, когда их показывают по телевизору.
– Из Пушкино, – процедил вчерашний бомж.
– А что с лицом?
– В аварию попал, – нехотя ответил парень.
– А че без жилья?
– Выгнали. Родственники, брат с женой.
– А ты в суд подай!
– А у меня денег на суд нет.
– Понятно. А здесь нравится?
Все невольно засмеялись, так как понятно, что было бы, ответь парень «нет».
– Здесь хорошо, коллектив! Кормят, тепло, – пробурчал парень вполне искренно.
– Да живут на всем готовом! – похлопал его по плечу Борис. – Ладно, иди работай!
Парень поплелся обратно к саням.
– Божьи люди! – выдохнул Борис и улыбнулся.
Мы поднялись в барак осмотреть жилое помещение. Оно было на втором этаже. В комнате с койками стояла массивная печь-буржуйка в виде горизонтальной бочки с трубой через крышу.
От нее по бараку распространялось такое тепло, будто тебя ласково обнимали шерстяными мягкими рукавицами. Я разомлел. Над печкой сушились носки, одежда, кровати аккуратно заправлены. Ничего лишнего.
– Вот, – говорил Николай, – Натуральное тепло, где его теперь найдешь? Нету, а здесь пожалуйста!
– Хорошо тут, –