любитель банного пара перешел через дорогу и уселся на скамейку. Проходившие мимо парни сообщили, что в банной печи перегорела одна из стальных балок, на которых держится каменка, что печку будут разбирать, что ремонт продлится около месяца.
Мягко грело солнце, медово пахли липы, идти никуда не хотелось. Барсуков достал бутылку пива и осушил её в три приема, затем немного посидел и в растяжку разделался со второй бутылкой. Голова потяжелела, потянуло на сон. Вот тут-то и появилась баба.
Она медленно шла посреди дороги в сторону озера и несла на своих сутулых плечах большую вязанку травы. Голова бабы была повязана черным платком, из-под которого выбивались длинные патлы. На ногах красовались разбитые чёботы. Её согбенная фигура в длинном, бесформенном балахоне совершенно не гармонировала с ясным воскресным утром. Пожилая женщина подошла к скамейке, сбросила свою ношу на земь и плюхнулась рядом с Барсуковым, чтобы отдохнуть.
– С мужиком плохо, а и без мужика не сладко. Все сама да сама, – вслух пожаловалась баба.
Затерянный край. Но баня была
Барсуков, посчитав не удобным молчать, вежливо осведомился:
– А, что с мужиком-то случилось?
– К другой ушел, паразит.
– Видать другая-то добрее была.
– Это верно, что добрее. Она ворованным спиртом торгует. Вот и припоила моего дурошлепа.
– Так, может еще вернется, – попытался обнадежить свою собеседницу Барсуков.
– Больше не вернется. Этой зимой замерз по пьяни.
Баба вздохнула так горестно, что Барсуков невольно повернулся и взглянул ей в лицо. Взглянул и удивился. Никакая это была не баба, а симпатичная и довольно молодая женщина.
– А, ты, наверное, в баню пришел? – спросила женщина.
– Пришел, да неудачно. Ремонт.
– Ну, теперь долго ремонтировать будут.
– Вот я сижу и думаю: где же мне теперь мыться?
Женщина немного помолчала, а затем подняла голову и, озорно блеснув глазами, то ли в шутку, то ли всерьез, выдала:
– А, ты ко мне приходи. И попарю, и спинку потру. У меня хорошая банька.
Барсуков вначале опешил, но тут же встряхнулся и натянул на себя маску ловеласа и кокета:
– А, что? И приду! «Укажи только точку на глобусе».
– Да, вон мой дом. Последний, у озера.
– Когда приходить-то? – осведомился Барсуков.
– Да, хоть в следующую субботу.
Всю неделю Барсуков занимался самоедством. Его мучило сомнение: идти к Рае, так звали женщину, с которой он познакомился у бани, или воздержаться? Вдруг она пошутила. Придешь, а тебе со смехом:
– Иди, иди. Бог подаст. Много вас, козлов, здесь шастает.
Наконец в пятницу он напустился на себя:
– Ну,