отказывающегося. Потом он поклонился и поцеловал руку нового монарха.
После этого разговор потек поживее.
– Вы с жакобинцами сражались в их логове? Похвально, похвально… Мне надобно возобновить эту борьбу. А для сего люди нужны, и вот я вас нашел, – продолжал Павел, словно убеждая самого себя. – Экспедиционный корпус следует послать, вот что я полагаю. Давно пора, и без того уже десять лет промедления. А я предлагал… Для чего, вы думаете, Гатчинский полк? Вот для этого… Сказали бы мне ранее, я бы вас раньше полковником сделал. Так нет же. Замалчивали.
Они проходили мимо портретной галереи, и Павел с явной ненавистью посмотрел на изображение своей матери, завершающее собой цепочку портретов европейских и российских государей
– Вы, небось, тоже считали, что я всё время глупости предлагал?, – с неожиданной злобой в голосе произнес Павел.
– Никак нет, Ваше Величество, – поспешил вставить Кристоф, но государь не сильно вслушивался в его слова.
– Вот так вот, все либо смеялись, либо жалели, а сами-то упустили и развели под носом жакобинский цветник, – продолжал Павел. – Меня нынче все, надо думать, поносят за то, что диктую свою волю в мелочах.
– Не поносят, Ваше Величество, – снова возразил барон.
– Не врите, – отмахнулся Павел. – Уж я-то знаю. А я вам скажу – вовсе это и не мелочи. Если на них рукой махнуть, так разведут помойку… Еще про Пруссию, мол, вспоминают. Мол, русских в пруссаков превращаю. Так у Фридриха не было революции. Никакой! Это все французские нравы. Сами посеяли, вот и пожинают…
Он остановился перед портретом великого властителя, столь почитаемого его отцом.
– И глупости это, что я Россию в Пруссию превращаю. Я учусь у тамошнего покойного короля. И империя должна учиться вместе со мной. Вы готовы?
– К чему, Ваше Величество? – у Кристофа до сих пор кружилась голова от внезапности награждения.
– Как к чему? К новому веку!
– Так точно, – только и смог вымолвить барон. Он плохо представлял, что ему скажут дальше.
– Я хочу, чтобы вы мне докладывали по военным делам, – продолжал Павел Петрович, отойдя немного в сторону. – На плац-парадах можете не присутствовать без моего на то особого распоряжения, но при мне находитесь неотлучно. А вы что, до сих пор подполковник?
Кристоф подтвердил и этот факт.
– За повышением дело не станет. Впрочем… – взгляд императора вновь сосредоточился на нем. – Вы же начинали адъютантом Потемкина?
– Никак нет, Ваше Величество, – барон словно почувствовал, как пальцы государя отцепляют от него вышеуказанную награду, а следующим повелением его отправляют куда-нибудь в Саратов.
– Мой брат был его адъютантом, – продолжил Кристоф, чувствуя, как кровь отливает от лица. – У вас много братьев. Какой из них? Старший? Который герой Праги? Ничего, – проговорил с неожиданной легкостью в голосе Павел Петрович. – Он же не по своей