лоб не достоин короны и шлема?
Такими разными были эти два образа, и как принцесса любила образ святого, который она создала в своём воображении, так и бедная рабыня любила образ крепкого парня, выходившего ей навстречу из лесной чащи.
И если бы Хьялти-скальд смог увидеть обе картины, он наверняка похвалил бы их. Он точно сказал бы тогда, что обе они напоминают ему короля.
– В том-то и удачливость короля Олава, – сказал бы Хьялти, – что он одновременно и бодрый, крепкий парень, и святой воин Господа.
Ибо старый Хьялти любил короля Олава, и хотя бывал он при дворах многих королей и повидал всяких, но никогда не встречал ему подобного.
– Где найду я того, кто заставит меня позабыть об Олаве, сыне Харальда? – повторял он обычно. – Где встречу я более достойного?
Хьялти-скальд был суровым, с грубыми чертами лица. Но каким бы старым он ни становился, волосы его всегда оставались чёрными, кожа тёмной, а глаз острым. И песнь его как нельзя лучше отвечала его наружности. Никогда в устах его не звучало иных слов, кроме боевого клича, и никогда не складывал он иных песен, кроме героических.
Сердце старого Хьялти до сих пор было как дикий лес вокруг одинокой избушки. Оно было словно груда камней, на которой растут только тощий папоротник да редкая травка.
Но во время своих странствий прибыл однажды Хьялти в Упсалу и увидел принцессу Ингигерд. И увидел он, что она благороднее многих других женщин, которых он встречал. Даже если на самом деле принцесса была не намного прекраснее других женщин, а король Олав – не отважнее других мужчин.
Но у Хьялти внезапно родилась мысль, что он должен пробудить их любовь друг к другу: шведской принцессы и норвежского короля. Он спрашивал себя, почему бы ей, первой среди женщин, не полюбить короля Олава, превосходившего всех остальных мужчин.
И после того, как мысль эта пустила корни, Хьялти больше уже не сочинял своих хвалебных песен о героях. Он не стремился завоевать награду и честь у суровых воинов Упсальского двора, но долгие часы проводил в девичьей. И трудно было поверить, что это Хьялти разговаривает с женщинами. Трудно было поверить, что он умеет найти столь прекрасные, нежные слова, когда рассказывал им о короле Олаве.
Никому не удалось бы узнать теперь старого Хьялти. С тех пор как возникла у него эта мысль о браке, он совершенно переменился. Как только эта сладостная мысль выросла в душе Хьялти, стала она будто яркая роза, источавшая аромат, с нежными лепестками, распустившаяся посреди пустоши.
Однажды Хьялти сидел, как обычно, в девичьей у принцессы. Все служанки ушли, кроме Астрид.
Хьялти подумал тогда, что он уже долго говорил об Олаве, сыне Харальда. Он сказал о нём столько прекрасного – всё, что знал. Но принесло ли это пользу? Что думает о короле принцесса?
И Хьялти принялся расставлять сети, чтобы выведать у принцессы, что она думает о короле Олаве. «Я догадаюсь об этом по её взгляду