сделано? – вскричал Александр в ужасе.
Повернув к Зубову здоровое ухо, он напряженно ждал, боясь не расслышать или неправильно понять услышанное. Зубов, смутясь, сбивчиво забормотал что-то… Ничего не понимая, Александр тянулся к нему всем телом и вдруг, заметив, что Зубов постоянно говорит ему: «Государь» и «ваше величество», отпрянул, почувствовав, словно «меч вонзился в его совесть».
В это время в комнату вошел Пален и Платон Зубов, приведший с собой великого князя Константина. Не обращая на них никакого внимания, Александр сидел на кровати и плакал. Пален и остальные поздравили его с вступлением на престол. В ответ плечи Александра затряслись еще больше.
– Не будьте ребенком,– поморщился Пален. – Ступайте царствовать и покажитесь гвардии. Благополучие миллионов людей зависит от вашей твердости.
После долгих уговоров, в пятом часу утра, Александр, с красными глазами и опухшими веками, вышел к гвардейцам. Генерал Тормасов, командир Преображенского полка громко объявил, что император Павел Петрович скончался от апоплексического удара и что на престол вступил император Александр Павлович. Речь эта не произвела никакого впечатления на солдат: они не крикнули «ура» и не спешили подойти к поставленному во вдоре аналою с лежащим на ним Евангелием, чтобы принести присягу. Полковник Н.А. Саблуков обратился к стоявшему на правом фланге рядовому Григорию Иванову, примерному солдату, статному и высокому:
– Ты слышал, что случилось?
– Точно так.
– Присягнете вы теперь Александру?
– Ваше высокоблагородие,– ответил солдат,– видели ли вы императора Павла действительно мертвым?
– Нет,– честно ответил Саблуков.
– Не чудно ли было бы,– продолжал Иванов,– если бы мы присягнули Александру, пока Павел еще жив?
– Конечно,– согласился Саблуков.
Саблуков убедил Тормасова отправить во дворец депутацию солдат во главе с корнетом Филатьевым, чтобы они могли убедиться в смерти Павла. Беннигсен, вышедший навстречу Филатьеву и узнав от него о цели посещения, воскликнул по-французски, чтобы его не поняли солдаты:
– Но это невозможно, он изуродован, обезображен, его необходимо сейчас прибрать и привести в порядок!
Филатьев продолжал настаивать, что без этого солдаты отказываются присягать.
– Ах, право, если они так преданы ему, им не следует его видеть,– заметил Беннигсен, но все же распорядился пропустить во дворец два первых ряда.
Когда депутация возвратилась к полку, Саблуков спросил Григория Иванова:
– Что ж, братец, видел ты государя Павла Петровича? Действительно он умер?
– Так точно, ваше высокоблагородие, крепко умер!
– Присягнешь ли ты теперь Александру?
– Точно так… хотя лучше покойного ему не быть… А, впрочем, все одно: кто ни поп, тот и батька.
С семеновцами дело обошлось легче. Александр сам обратился к ним:
– Батюшка скончался апоплексическим ударом. При мне все будет, как при бабушке!
Семеновцы