asis>Ибн 'Араби. Мекканские откровения
Ибо Господь дает мудрость;
из уст Его – знание и разум.
Скажи мудрости: «Ты сестра моя!»
и разум назови родным твоим.
…высший ум представляет собой наивысшую, первичную красоту […] И кто мог бы отрицать эту красоту ума? Конечно не тот, кто имеет полный ум, но только тот, кто обладает лишь некоторой его долей или совсем его лишен…
Введение
Предлагаемая к рассмотрению тема представляется важной по следующим причинам:
• Широко распространены заблуждения о роли интеллекта в суфизме.
• Важно понять, что часто мы имеем дело не с высшими достижениями традиции, а с ее упрощенными формами, с «народным суфизмом», который имеет лишь отдаленное отношение к изначальному эзотерическому учению – или даже никакого, кроме названия. Но именно упрощенный суфизм, нередко отрицающий роль интеллекта, популярен в силу своей большей доступности.
• Принижение роли разума коррелирует с периодами упадка суфизма.
• Суфизм формируется в конкретной среде. Необходимо отличать местные культурные особенности или предрассудки – такие, как отрицание разума, – от универсальных истин.
• Помимо общеизвестного «суфийского пути любви» существует менее известный, но не менее важный «суфийский путь познания». Или, вернее, это один путь, где познание и любовь – различные взгляды на единую истину, дополняющие друг друга. Суфии говорят о «разуме сердца» и «опьяненной рациональности», не противопоставляя разум чувствам и интуиции, но определяя границы их применения. «Одни опьянены умом, другие – безумием»[1].
• Ответ на вопрос о роли разума имеет практическое значение для тех, кто следует пути.
• Суфизм стремится адаптироваться к той среде, в которой он распространен. Возрастающая значимость разума в современном мире заставляет задуматься о том, какую роль разум должен играть в рамках духовной традиции.
Постижение, мистический гнозис – главная тема размышлений и всего духовного пути «великого шейха» Ибн 'Араби (1165–1240), к наследию которого мы будем часто обращаться в этой работе. Он является олицетворением суфийского пути познания. Ибн 'Араби оказал большее влияние на учение суфизма, в том числе и на «опьяненный» персидский суфизм, чем какой бы то ни было другой суфийский наставник за всю историю этой традиции. Его считают «великим систематизатором всего того, что рассматривается как подлинная сущность суфизма»[2].
1. Критика интеллекта
Суфии считают, что интеллект ('акл) ограничен, а книжное знание не может заменить опыт, духовное откровение и постижение сердцем. По их словам, на осле, нагруженном книгами, невозможно въехать во дворец. Подлинного, опытного знания в книгах нет, а разум не в состоянии постичь Бога. Бесплодные умствования только уводят искателя от цели. У обычного человека интеллект обслуживает прежде всего потребности нафса (эго). Джалалиддин Руми в «Маснави» говорит, что «нога у рационалиста – деревянная». О бесполезности книжного знания повествует известная притча того же автора:
Однажды на корабль грамматик сел ученый,
И кормчего спросил сей муж самовлюбленный:
«Читал ты синтаксис?» – «Нет», – кормчий отвечал.
«Полжизни жил ты зря!» – ученый муж сказал.
Обижен тяжело был кормчий тот достойный,
Но только промолчал и вид хранил спокойный.
Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл,
И кормчий бледного грамматика спросил:
«Учился плавать ты?» Тот в трепете великом
Сказал: «Нет, о мудрец совета, добрый ликом».
«Увы, ученый муж! – промолвил мореход.
– Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет».
Автор выдающегося трактата о любви Ахмад Газали, великие суфийские поэты Фаридаддин Аттар и Абу-ль-Маджд Махмуд Санаи – все они отрицали философский рационализм. В персидской суфийской поэзии постоянно встречается тема противостояния рассудка и любви:
Живущие рассудком —
Лишь стрелки компаса существования;
Любовь знает, что они попросту вращаются
Внутри круга снова и снова.
Вслушаемся в диалог между
рассудком и любовью.
Рассудок говорит:
«Я – острие логического построения».
Любовь отвечает: «Я – меч разрушения».
Рассудок говорит: «Я полагаюсь на доводы».
Любовь отвечает: «До тех пор, пока ты привязан
к доводам,