ей приходило осознание содеянного. Холод. Пустота.
Миарон стоял, скрестив руки на груди и глядел на меня непроницаемым взглядом. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Но почему у меня было такое чувство, что он прячет он меня свои мысли и чувства, полные вовсе не одобрения?
Пламя плясало между нами, яркое, опасное, отбрасывая золотистые блики на наши лица.
– Я выиграла, – сказала я, вскинул голову, почти с вызовом глядя ему в лицо.
– Я вижу, – кивнул он, ухмыльнувшись, но лишь одними губами.
Раздался зловещий скрип. То потайная пружина привела в действие скрытый механизм, поднимая решётки у клеток, которых раньше я даже не замечала. На арену одна за другой заскользили гибкие черные кошки – пантеры.
Дикие кошки подошли к тем телам, которые не были обращены мной в пепел. Они принялись пожирать их, вонзая свои синие когти, разрывая мясо, сухожилия, отрывая кровавые куски мяса с глухим довольным урчанием.
Одна из хищниц, припав к земле, сверкнула на меня глазами. Я сжалась в комок. Странно, но мысль о той силе, которая только помогла мне расправиться чуть ли не с полусотней мальчишек, даже не пришла мне в голову.
Но руки Миарон обняли со спины, защищая:
– Не бойся, тебя они не тронут. Не посмеют сделать то, чего я не желаю. Этот урок тебе предстоит выучить следующим. Хочешь жить – делай то, что я хочу и так, как я хочу. Ты надолго останешься моей игрушкой, Красный Цветок. Моей самой любимой игрушкой. Моей милой куколкой.
Я дрожала. Кровь, огонь, разорванные тела, рычащие хищники и невменяемый хохот – впору сойти с ума.
Впрочем, был ли он у меня тогда, человеческий разум?
Может быть выжить удалось только потому, что его тогда со мной не было?
Глава 5. Кукла смерти
Вода стекала в круглый бассейн с нежным воркованием, отбрасывая сияющие блики на голубой мрамор, пронизанный золотыми прожилками. Пар, поднимаясь к потолку, почти сразу же исчезал. Благодаря отличной вентиляционной системе предметы сохраняли четкость очертаний и яркость цветов. Фрески, созданные мастерами, желающими увековечить доблестные битвы, смотрелись в этом месте дико и неуместно. Гораздо благоразумнее было бы поместить их в галерее.
Поднявшись по ступеням, тёплым, словно разогретым полуденным летним солнышком, насухо промокнув кожу, я облачилась в очередной варварский наряд, подобранный для меня Миароном. Бросила взгляд в зеркало, чтобы полюбоваться отражением.
Любоваться, без ложной скромности, было чем. Яркая зелень наряда подчеркивала алые всполохи в густой гриве мелких медных кудряшек, перехваченных драгоценными эльферсонскими нитями. Золото звенело, сопровождая мелодичным треньканьем каждый мой шаг. Оборотень не скупился, следует отдать ему должное.
Собственное отражение, взирало на меня чуть насмешливо, со скрытым вызовом и было до кончиков ногтей творением оборотня, принадлежа ему чуть ли не больше, чем мне.
– Отлично,